Валентина. Валентина Саянова

С первого же дня оккупации нашу улицу заполнила немецкая бронетехника – она разместилась впритык к жилым домам и позже стала мишенью для бомбардировки нашей авиацией. Гитлеровцы чувствовали себя полноправными хозяевами. Бесцеремонно, в любое время суток, незваные гости врывались в дома, рылись в вещах и без стеснения уносили с собой все то, что им приглянулось. Они выискивали съестное, требовали «яйки», просто воровали… Такой случай произошел и в нашем доме. Было печально и одновременно смешно, когда бабушка обнаружила пропажу. Вошедший солдат-румын стащил с раскаленной поверхности плиты запекавшееся, малосъедобное, особенно для «победителя», изделие в виде лепешки и тут же схамкал. Лепешка представляла собой смесь очисток картофеля и прогоркших сухарей. Бабушка с присущим ей юмором сказала: «Е надія, що така армія довго не протягне»[19].

      Ввиду того что техника стояла рядом, буквально у входа в дом, мы особенно часто подвергались визитам ее обслуживающих. Немцы заходили без стука, без спроса, в любое время – мы не имели права запирать двери, это считалось нарушением законных требований, и никто не решался экспериментировать. Так и жили, как не у себя дома. Это были очень неприятные моменты, ведь мы никогда не знали, с какой целью визитеры пожаловали. Во всяком случае, ничего хорошего не ждали. Среди оккупантов были румыны, венгры-мадьяры. Их национальную принадлежность определяли по речи и цвету военной формы. У румын она была горчичной, у немцев – зеленой, у мадьяр – не уверена, кажется, темно-зеленой. У карательных отрядов, с которыми нам пришлось столкнуться при отступлении гитлеровской армии в с. Кулебовке, точно помню, форма была черной. Самыми человечными, я бы даже сказала, несколько жалкими были румыны. Мы их не боялись.

      Однажды к нам заявился мадьяровец и с порога воззрился на сидевшую за столом красивую молодую девушку по имени Рая, племянницу нашей соседки с полуподвального этажа, тети Баси. Рая перед самым началом войны приехала погостить к родне, да так здесь и застряла.

      Родственники девушки были очень доброжелательной, трудолюбивой еврейской семьей, состоящей из пяти человек: тети Баси, ее сына, невестки и двух детей – моего ровесника Лени и годовалой девочки Лены. Сын трудился на заводе и в первые же дни войны был призван в ряды Красной Армии. Наша семья была очень дружна с ними. Часто после трудового дня сын встречался с папой и другими мужчинами нашего дома за садовым столом – «забить козла». По случаю какого-нибудь семейного события нас приглашали в гости. Тетя Бася неизменно поражала всех своим кулинарным мастерством. Больше всего мне запомнились свиное жаркое и фаршированная рыба фиш. Так и называлось последнее блюдо. Часто потом мне приходилось есть эту еду, но такой вкусной рыбы пробовать не доводилось. Я была свидетелем того, как эта женщина, восседая на табурете в общем коридоре, несколько часов перемешивала в металлическом казанчике, подогреваемом на примусе, мясо и лук, создавая свои кулинарные