– Гласность, – усмехнулся Чикуров.
– Но почему-то однобокая. Это… – ткнул я пальцем в газету, – исключение. А ведь есть отличные работники, которые заслуживают, чтобы о них знали люди.
Мне хотелось дать понять следователю из Москвы, как я отношусь к Шмелеву. Вопрос о нем тоже, видать, беспокоил Игоря Андреевича.
– Захар Петрович, я что-то не понимаю. – Чикуров снова взял в руки газету. – Судя по статье, Шмелев, как говорили раньше, маяк. Бери и представляй к ордену. Но как это все воспринимать в свете дела Киреева?
Честно говоря, я сам находился в довольно щекотливом положении.
– Поймите меня правильно, – продолжал Чикуров. – Да и не люблю я недомолвок… Откуда взялось, что Шмелев необъективен?
– Буду и я откровенен. Считаю, что обвинять Николая Павловича в предвзятости по этому делу нет никаких оснований.
– Жалуются?
– Жалуются, – кивнул я. – Но, по-моему, нам к этому не привыкать, ведь мы не деньги, чтобы всем нравиться.
– А сам Шмелев что? – допытывался Чикуров.
– Трудно ему. С одной стороны, после публикации в газете петь бы да плясать от радости… Еще бы! Поздравления сыплются отовсюду. На улице узнают. Даже пригласили в пионерлагерь. Встреча с героем наших дней… А тут – недоверие. Вчера пришел мрачнее тучи.
– Из-за меня? – в лоб спросил Чикуров.
– А кому это было бы по душе? – вопросом ответил я. – Всю жизнь отдать следственной работе и получить такую оплеуху. Знаете, что он сказал, узнав о вашем приезде? Баба с возу – кобыле легче. Это он о себе. Честно говоря, я Николая Павловича просто не узнаю. Думаю, его можно понять.
Чикуров задумался. Надолго. И неожиданно спросил:
– А уж так ли необходимо отлучать Шмелева от дела? Ну прямо читал мои мысли!
– Господи, вовсе нет.
– Вот и отлично! Будем работать вместе. Работы хватит на двоих.
Чикуров снял гору с моих плеч.
– Я даже не уверен, что обойдетесь вдвоем. Как вы знаете, иное дело – что айсберг: главное под водой, – поддержал я предложение следователя из Москвы, но, чтобы выдержать субординацию, выдвинул свое условие: – Однако сделаем так: пусть Николай Павлович введет вас в курс дела, а потом, если решите его оставить под своим началом, я возражать не стану.
– Принимается, – кивнул Чикуров.
– Пойдемте к Шмелеву, познакомлю. Заодно покажу вам кабинет, который мы специально освободили для вас.
Николай Павлович встретил нас настороженно. Вид у него был неважный. Осунулся, посерел лицом. Еще буквально неделю назад ему никак нельзя было дать его шестидесяти семи лет, а тут сразу превратился в дряхлого старика…
Я представил следователей друг другу. Гость из Москвы был подчеркнуто вежлив и поздравил Шмелева.
– С чем? – буркнул Николай Павлович. – Что мне, ветерану, не доверяют?
– Я говорю об очерке, – сказал Игорь Андреевич. – Знаете, прочитать о себе