– О чем говорили?
Сонливость как рукой сняло, и я сбивчиво рассказала единственному другу о том, что возникшая на горизонте проблема оказалась еще больше предполагаемой.
– Я ведь даже выбыть из отбора по своему желанию не смогу. Провалить испытание не получится. Мне этого попросту не дадут сделать. – Голос дрожал и то и дело сбивался на писк. Сейчас я могла не притворяться и не сдерживать эмоции.
Улис напыжился, перья его встали дыбом. Он всегда так делал, когда злился. Только из-за удаленности источника сейчас его тело пошло рябью.
– Тебе пока незачем покидать отбор, Асмия. Ведь ты ни в чем не замешана, тебя ни о чем таком не просили…
– Ты не понимаешь? – Я взмахнула руками и вскочила на ноги. – Фамунду не нужно место советника. Это слишком мало для него. Он явно метит выше, а это имеет только одно название.
– И ты хочешь предотвратить все это, я правильно понимаю? – Улис старался держать себя в лапах, то есть в руках, но это давалось ему с трудом. – Ты права в том, что все серьезнее, чем мы предполагали. Если они задумали угрожать тебе Печатью… Да нет! Это же ни в какие ворота!
Дух-хранитель, который пытался какое-то время рассуждать спокойно, подпрыгнул и недовольно зарычал. Угрозу мне он воспринимал как угрозу роду.
– Мы вот что сделаем, – спустя пять минут произнес Улис. – Я на два-три дня пропаду. Уйду в источник, чтобы поднабраться сил. У графа Нура вопросов возникнуть не должно. После этого постараюсь добраться до духа-хранителя королевского рода. Надо с ним кое о чем поговорить. Сама никуда не лезь, это слишком опасно…
– Собрался донести о планах Фамунда? Если брат узнает о предательстве, он уничтожит источник вместе с тобой, – перебила я друга. – Улис, ты очень сильно рискуешь!
Судя по той решимости, что светилась в больших желтых глазах, он меня даже не слушал. А все слова, что я скажу, будут приняты в штыки. Дух-хранитель собирался выполнять свою прямую обязанность – защищать представителя своего рода.
Тем неожиданнее для меня оказалось его следующее признание.
– У всех есть тайны, Асмия, – хмыкнул Улис, замерев и строго на меня глянув. – А у некоторых она одна на двоих. Знаешь ли, девятнадцать лет назад моя хозяйка, та, что спасла меня от смерти, родила прелестную девочку. Да только случилась беда, это дитя, как и сестра хозяйки, возродило в себе запрещенный дар. Тогда я принес клятву, что всеми правдами и неправдами буду защищать малышку. От всего и от всех. Даже от ее кровного родственника. Я поклялся, что во имя ее спасения смогу предать род, убить невиновного и проклясть самого себя. Неужели ты думаешь, что я спущу им эту угрозу? Угрозу, которая может перерасти в действие.
Это признание можно было сравнить только со снежной лавиной. Меня накрыло с головой, вбило в лед удивления, а потом… Потом наступило облегчение. Теплое и легкое, как весенняя капель.
Он