– Жид – по-польски еврей, – вытирая потные ладони, кипятился Сёма.
– Но не все евреи жиды, – запиши это себе на стодолларовой купюре, ребе.
– Ну, в самом деле, – Константин Дмитриевич, – добродушно вмешался Протасов, – нельзя ли, поелику возможно – какой-то разумный компромисс? Пять лет назад, помнится, вашим игрокам грезились бабушкины патефоны, папин габардин… ну ещё одна девочка кринолин хотела… как у Золушки. А теперь я гляжу, возросли запросы-то! Или это вы их так раскачегарили?
– Вадим Андреевич, – ну у вас-то, как у ветерана органов международной журналистики должны быть не только чистые руки, но ещё и горячее сердце! Недаром ещё Феликс Эдмундовичу доверили когда-то заботу о беспризорных…
Возникла неловкая долгая пауза. Стало слышно, как незримо журчит в кабинете кондиционер.
– И горжусь этим. Видишь, Сёма, – нервно ломая пальцы, произнёс бывший сопровождающий артистов на гастроли, Протасов, – в синем углу – гордость кампании, наш BlocBuster, crazy horse нашей упряжки, а в красном – две отставные телевизионные крысы. Неравный бой.
– Вы никогда не договоритесь, – войдя неторопливо в комнату и посасывая вечный мундштук, заявила Бабушка. Даже в прежние Советские времена между теми, кто давал распоряжения и деньги на программы и теми, кто их воплощал, была стена. Только выигрывали всегда дающие разрешения.
– Сейчас не так? – удивился Костя.
– Ну да, тебя заставишь делать, то, что ты не пожелаешь, барин, – прокартавил Двинский.
– Меня нет. А остальных?.. – Бортнев поцеловал Бабушке Кёрн ручку, и выпорхнул их налитой потом и раздором комнаты.
Костянаправился вкафе, где сейчас, поидеи, никого недолжно быть. Во всех студиях шли записи разных программ.
По дороге ему встретилась группа «Взор».
– Вы как три мушкетёра всегда вместе, – радовался Бортнев встречи. – А что это вы катите. Какой большой барабан. Дайте постучать, – жалостно попросил Костя, как ребёнок, увидевший редкую игрушку. – Сбегутся сразу из всех студий. Клёво будет. Шум, гам, ссора, наказание – здорово, – ликовал знаменитый телеведущий. – Кстати, а зачем сиё приобретение?
– Видишь ли, дружок, – ласково начал Вася Гурвинек. Мы решили тоже запустить игру. Не всё ж тебе баловаться.
– И в чём суть? – напрягся Бортнев.
– Твоя же игра для элиты, а народ тоже любит угадывать, конечно, ни кто такой Юл Бриннер, а просто буквы и получается слово. Ну, мы ещё не всё продумали, но верю, что получится, – напрягаясь, рассказывал Стас.
Костя помолчал некоторое время, покрутил барабан, и счастливо выпалил – Лицензионная игрушка, да. Я что-то такое видел. Здорово.
– И что? Если хорошо придумано, но у насбудетабсолютно своя версия, – сверкая очами, парировал Стас. – Может, поможешь? Ты же знаешь много интересных слов, – продолжал заводиться Клёнов.
– Тогда возьмите первое слово – мениппея.