– … а главный человек – продюсер. Ибо только мы можем сделать из любого жигало или любой шлюшки – звезду первой величины в любом жанре, – включился в расслабленную беседу вернувшийся из студии Протасов.
– Ну, не скажи. С Костей или командой Стаса не так просто работать. К ним нужен особый хитрый, мягкий подход и в то же время некоторая настойчивость, чтобы они понимали, кто в доме хозяин, – грассируя, подытожил Семен Яковлевич.
К столику подошла худенькая, с бесцветным лицом официантка и без всякого выражения спросила, что желают господа?
– Смотри. Из неё можно сделать что угодно, – прокаркала сквозь хриплый кашель Бабушка. – Как зовут?
– Ирина, а вообще, у нас имён нет. Мы обслуживающий персонал.
– Хамит, девочка. Это хорошо, – засмеялся Протасов.
Я забыла, что мне нужно бежать к Бортневу и, как завороженная, слушала этот странный для меня в то время, разговор. Но записать на диктофон не забыла.
Опомнилась я лишь тогда, когда весёлой гурьбой в приватное кафе вломились Стас и его команда. Они продолжали какой-то весёлый разговор, обсуждая очередное событие нашей необъятной Родины, которые они собирались освящать в своём следующем выпуске «Взора».
– Хочу удава на программу, – внезапно заявил Стас.
– Зачем он тебе? – удивился Лёва. – Удавиться решил? Есть более простые способы.
– Не понимаешь, старик, – попытался объяснить Клёнов непонятливому другу. Нельзя перекармливать народ даже остроумными беседами о политике и политиканах, нужно ещё пугать, развлекать и удивлять.
– Главное, чтобы мы не остались без руководителя программы, и наш взор устремился на большую змею. Их в Останкино и так с перебором, – с сарказмом сказал Вася – третий и самый спокойный и похожий на Гурвинека член команды «Взора».
Наконец, я отлипла от стойки и понеслась в студию «Звезды экрана».
Добежав до студии, обомлела. Студия была декорирована под старомодный кинотеатр, всюду портреты и статуи кинозвёзд, великих режиссёров. Короче – это викторина о кино.
Я встала за спиной Зяки, которая тут же схрумкала булочки и запила чаем.
Я даже не заметила и прилипла к монитору. Меня поразил темп происходящего и накал страстей. Это чувствовалось даже через стекло аппаратной, где работали Ваня и Зяка. Дело явно двигалось к концу.
Женщина средних лет с простым добрым лицом, неважно, но тщательно одетая, отвечала на вопросы ведущего, которые тот задавал с пулемётной скоростью.
– Первый фильм Тарковского? – спросил ведущий.
– «Скворец и скрипка»! – робко ответила Вера Кузьминична.
– Последний фильм Феллини? – усложнял вопросы Бортнев.
– «Голоса