Лекции по истории средних веков. В. Г. Васильевский

Апостата. Это был дракон, враг рода человеческого, ассириец, чудовище, Навуходоносор, Ирод, кровожадное пугало, которое преследует народ Божий более свирепым, низким и вместе хитрым гонением, чем Диоклетиан и Максимиан. Но едва только христиане приходили немного в себя, как должны были сознаваться, что гонения на них нет совершенно никакого. Тогда говорилось: «Он апостат по природе, жесток, самый гнусный из людей. Разве можно назвать гидру, химеру, Цербера и Сциллу кроткими и человекоподобными? Но он вместе с тем труслив и не осмеливается откровенно выступить против многочисленного и сильного народа Божия. Поэтому он предоставляет кровавые меры городской черни, а себе оставляет только наружные обязанности и призрак человеколюбивого убеждения. С глубоким коварством он принимает вид и мягкие извивы той дьявольской змеи райской, которая живет в его груди. Но этот великоумный глупец, эта обезьяна, подражающая христианским учреждениям, этот скоморох архилжец и тайный развратник, который ведет против персов двойную армию – одну из солдат, другую из демонов, – еще сделает то, чего не успел сделать».

      Но эти фразы невинны и мягки в сравнении с клеветой, которая изливались из «святых уст» на нравственно чистого и гуманного Юлиана.

      Говорили, будто он празднует ночные оргии с развратными жрицами Кибелы; что целые корабельные грузы женщин и юношей потоплены по его приказу в Оронте; что он убийца Констанция. Император Констанций, некогда «Ахав», «фараон», «Навуходоносор», – теперь «христолюбивый», «великий государь, превосходивший мудростью и возвышенным характером» всех прежних императоров. Все убийства Констанция оправдываются; выражается только сожаление, что он пощадил Юлиана. Это (почти все) слова Григория Назианзина. Мало-помалу борьба принимает уже агрессивный характер со стороны христиан. Верующие, одушевленные особенно деятельным благочестием, противились предписанному открытию языческих храмов и предавали их огню. Епископ Георгий Александрийский⁵⁰ хотел строить церковь на одном месте, которое еще Констанций отдал христианам; он нашел там скелеты и черепа, которые прежде служили для гаданий жрецам, и торжественно объявил, что это останки человеческих жертв. Толпа христиан с насмешками и негодованием носила кости по улицам. Но языческая часть населения Александрии взволновалась; епископ был убит.

      Епископ Марк Аретузский, прославивший себя сжиганием языческих храмов, отказывался теперь уплатить даже одну драхму – в виде символической платы, которая для формы только, для внешнего признания вины была установлена императором. Когда Юлиан прибыл в Антиохию, христиане встречали его на улицах во время процессий пением вместо псалмов сатирических стихов, сочиненных про него. Лица, которые преследовались за оскорбление величества или святотатство, чествовались как мученики.

      Юлиан увещевал язычников вооружиться терпением, а сам выслушивал и переносил с кротостью все упреки, угрозы и оскорбления христианских епископов. Один раз