В этом состояли прямые меры Юлиана против христиан. Никакого насилия, никакого дальнейшего притеснения, способного раздражить гордых и чувствительных галилеян, не было. Богослужение и проповедь совершались свободно, ни одного епископа не было в изгнании – дело неслыханное со времени Никейского собора. Только Афанасий Александрийский был исключен из всеобщей терпимости.49 Удаляясь в изгнание, он утешал христиан: «Не бойтесь, друзья мои, – говорит он, – это маленькое облачко, которое скоро пройдет. Посторонимся немного».
В то же время Юлиан различными частными внешними мерами старался поддержать блеск языческого культа. С новой пышностью восстановлены были алтари, щедрые пожертвования полились в языческие храмы; время Юлиана является временем магов, прорицателей, математиков и вызывателей умерших. Сам Юлиан принял звание pontifex maxi-mus, приносил жертвы, устраивал языческие торжества; он суетился около алтарей, держал нож, носил дрова; снова дымились и окрашивались кровью жертвенных животных алтари храмов языческих богов. Жертвы эти были так часты и обильны, что даже язычники острили, говоря, что скоро не останется ни одного быка в стране. А христиане громко называли императора «быкосожигателем».
Действительно, реформация внутренней жизни язычества была лучшим и благороднейшим средством борьбы и победы над христианством. Но проницательный и вместе с тем ослепленный ум Юлиана не мог придумать ничего другого, как только вводить такие же учреждения, какие выставляли на вид добродетельные христиане. Бессилие язычества выказалось прежде всего в тех самых мерах, которые принимались, чтобы его поднять. Как неоплатоники, которыми кишел двор Юлиана, проповедовали свое учение, так этот последний – свою организацию.
По его мнению, христианству нужно противопоставить языческую иерархию или вообще языческую церковь. Неоплатоники должны были сделаться проповедниками и учителями этой церкви. Верховный жрец (архиерей) являлся равным христианскому митрополиту: под его управлением стояли простые жрецы и священные коллегии провинций. Все они имели главой первого понтифика, то есть императора.
Жрецы должны были стать образцом подражания чистой и безупречной жизни для народа; они обязаны не только совершать богослужение и приносить жертвы, но и заботиться о душах своей паствы. Им запретили