– Ты даже не представляешь, как я сейчас хочу тебя всю,– прошептал он.
– А я? – Аманда теснее прижалась к нему грудью.—Ты знаешь, что прошлой ночью я сделала то, что решила не делать? Скажи, что тебе было хорошо со мной!
– Да.
– Еще!
– Да, да! – он нежно поцеловал ее брови, глаза, чувствуя, как каждая клеточка его и ее тела исполнилась желания.
– О, Andre! – прошептала она, сияющая от счастья.—Отпусти, или я сойду с ума. Не надо здесь… на нас смо-трят.
– Всех к черту! – его руки сомкнулись у нее за спиной, и он страстно поцеловал ее губы.– Мне всё равно, понимаешь? Всё равно, кто ты… Будь только рядом со мной. Люблю тебя, слышишь, люблю!
– Конечно,– она снова потянулась к его губам, видя в его блестящих глазах готовность дать ей наслаждение.
– Только обещай! Обещай никогда больше не отправлять меня одну спать. Что у вас за желание, сэр, всё время меня куда-то отправить? – игривым голосом возмутилась она.– А если я не хочу спать одна? Ну, скажем, боюсь?
– Обещаю. А теперь позволь прервать беседу. Обойду посты.
– Не уходи,– она придержала его руку.– Впервые я не чувствую себя одинокой. Кстати, хороший тон, сэр,—это умение скрывать, как много мы думаем о себе и как мало о других. Ты совсем забыл меня… Разве не достаточно их глаз?
Аманда ревниво посмотрела в сторону цепи матросов.
– Нет, нет, какой же я дам пример?
– Мало что так раздражает в жизни, как хороший пример,– она грустно вздохнула и опустила глаза.
– Джессика,– Андрей заглянул ей в лицо. Оно выражало лишь оскорбленное самолюбие.– Полно обижаться. Дважды ссориться с тобой в один день – нет, это слишком.
Аманда пожала плечами и сорвала на тонкой зеленой ножке лесной цветок:
– Может быть, ты и прав. Отношение двоих – это всегда иностранный язык, и все мы говорим на нем с акцентом. Делайте свое дело, мистер капитан, не слушайте женщину. Мы просто собственницы… вот и всё.
В ее вздохе были примирительное облегчение и тихая нежность. Из глубины сердца вырвались слова:
– Только помни всегда: я люблю и волнуюсь за тебя. Будь осторожен и знай: что бы с тобой ни случилось, что бы ни уготовила жизнь, я буду любить тебя.
Глава 9
– Ох и жара… что тещина баня,– пожаловался вслух Кустов.– Сколь ждать-то еще у моря погоды? Однако тесно мне в ём, сукна пожалели, прощелыги!
Боцман с обидой поглядел на тесные рукава своей голландки и покачал головой:
– А мне ведь в ей бой с индеанами держать, Палыч. Дышать тяжко.
– Не дыши,– денщик, не отрывая глаз от молчаливого леса, почесал за ухом.– На кой тебе другая роба? И так ты худой стал, скоро в землю зарывать пора.
– Сам, смотри, на волчьи зубы не напорись, недокормыш,– плохо принимая грубую шутку, проворчал боцман.– У человека, можно сказать, друга, беда… горе, а он, сволочь, чертей ему разноцветных сует. И откуда такие вот слепни берутся, как ты?
– Из