Имя пернатому они дали в честь видного российского политика. А что? Оба южных кровей, оба кичливы, драчливы и языкасты. Правда, по части ругани «попка» все же, наверное, поотстал, хоть и знал с полсотни звукосочетаний на редкость скабрёзного свойства и мастерски использовал их в различных жизненных коллизиях. Ещё в квартире обреталась… нет, не кавказская овчарка, вроде бы соответствовавшая имиджу Скудина, а – крыса. Декоративная. То есть белая с тёмно-серой отметиной на холке. Снабжённая фирменным сертификатом о непредставлении ею угрозы в плане холеры и чумы. Хвостатая была умна, носила кличку Валька, за обе щёки лопала «Педигри пал» и для поддержания формы бегала в колесе. Жирик держался вольноопределяющимся, летал где хотел, спал где придётся, столовался где дадут, гадил где приспичит… и по ходу дела громко ругался ужасными словами.
– Миленький?.. – Иван в задумчивости посмотрел на обои, обрызганные будто известью с мастерка, и решил быть оптимистом: – Хорошо, что коровы не летают.
Однокомнатная квартира, которой отечество пожаловало его за двадцатилетнюю безупречную службу, имела место в «точечном» доме на улице Тимуровской, там, где её рассекает пополам Светлановский проспект. Если кто не знает – это в одном квартале от северной границы Санкт-Петербурга. Двести метров – и добро пожаловать в Ленинградскую область. Из окон третьего этажа видны поля совхоза «Бугры». И сам дом хорошо виден с горки, когда подъезжаешь к городу по шоссе… Только с появлением Марины Иван стал воспринимать свои квадратные метры действительно как дом. До тех пор было – так, очередное (сколько их он видал!) обиталище, которое, может быть, предстоит завтра покинуть, да и не больно-то жалко. Теперь…
Да. В правильной семье, то есть построенной на доверии и любви, не бывает проблемы отцов и детей. Там не отменяют поездку на пляж, потому что надо срочно мириться с отцом. Но правильные семьи не образуются по волшебству. Их надо выращивать.
«Ах, лето красное, любил бы я тебя…» В душном воздухе жужжали мухи, наглые, разъевшиеся, отливающие зелёным. На близком, хорошо просматриваемом балконе загорала девица, безуспешно (насколько знал Скудин) мечтавшая о карьере фотомодели. Результат насилия над организмом был костляв, неаппетитен и отчётливо напоминал бледную поганку. «Тощие ключицы фройляйн Ангелики меня не волнуют…» – брезгливо покосился Иван. От кого-то когда-то он слышал, будто манекенщиц, ни дать ни взять вчера сбежавших из Бухенвальда, продвинули на подиум «голубые» кутюрье, одержимые образом недоразвитого подростка. А что? Кого ещё могут