Тот, что пониже, заговорил: «Это твое?». Марта сразу распознала его голос. Это именно тот, кто предложил ее убить, и подговорил против нее того, что повыше и помладше. Чувство омерзения, после его фразы, брошенной ей, точно волной, пробежало ее по телу, остановившись где-то в горле, вызвав приступ тошноты от злобы и призрения. Марта чувствовала, что «организация» ее смерти не единственный его грешок. Было еще что-то, что-то такое ужасное, что-то вроде гнусной подлой проделки, очень серьезной, о которой Марта знала, но не могла припомнить. «Как он смеет» – думала она, – «открывать свой рот в присутствии меня, и еще что-то мне выговаривать? Какое же он ничтожество!» Он продолжил: «Что молчишь, я же знаю, что это твое!» – с этими словами он кинул Марте в ноги белую тонкую дискообразную пластину, радиусом примерно в три сантиметра и с трещиной по диаметру. Она все это время была у него в руках, а Марта, по всей видимости, ее не увидела. Что это за пластина, для чего она, Марта не знала, поэтому не без интереса принялась разглядывать ее. Тут Марта словно очнулась – этот силуэт обращался к ней! До этого момента она чувствовала себя просто наблюдателем. В ее сознании, не смотря на увиденное, услышанное, эмоционально испытанное, теплилась маленькая доля надежды, что это просто галлюцинация, картинка, которая помаячит перед глазами и исчезнет. Теперь Марта стала непосредственным участником действа, что ее напугало, потому, как разговаривать с собственными галлюцинациями в ее планы не входило.
Марта перестала разглядывать пластину и силуэты, на секунду зажмурилась, и открыла глаза, как бы попытавшись проснутся. Ей захотелось, чтобы это все исчезло, исчезли эти мужчины со своими непонятными разговорами, эти странные будоражащие чувства, этот шум, рвущий уши, непонятная вещица, лежащая на полу у ее босых ног. А вдруг это не галлюцинации, вдруг это все реальность? Вдруг они могут причинить ей боль? Марта оцепенела, а невысокий силуэт все говорил:
«Так, ну не хочешь признаваться, что это твое, не признавайся. Тут и так все ясно, потому что кроме тебя здесь никого нет, а жучек малометровой радиопередачи. Ты все слышала, о чем мы тут говорили?»
Новым приливом громкости треск, не смолкавший все это время, ударил по правому уху Марты. Она тут же схватилась за ухо и поняла, что в нем какой-то наушник. До Марты дошло, что помощью него, как раз, она и слышала беседу мужчин, и что именно он, как раз, является источником несмолкающего треска. Она резко выдернула наушник из уха.
Треск остался в наушнике.
Низкая тень так и стоявшая рядом с высокой в ореоле света, выбивающегося из дверного пройма, продолжила допытывать Марту вопросами. Теперь тон мужчины сменился на грубый: «Я тебя спрашиваю, ты все слышала? Отвечай!».
От неожиданной грубости Марта даже растерялась. «Что сказать, чтоб он отстал? Понимаю, подслушивать не хорошо, но это не повод, чтобы меня покалечить. А вид у него такой, как будто он сейчас сорвется с места, накинется на меня