и ее с головой накрыло волной эмоций горечи предательства. Резь в глазах, дрожащий подбородок – Марта почувствовала, что сейчас заплачет. И вот опять, мысли выдают что-то странное, как будто это не ее мысли, потому как они не могут быть ее мыслями, а Марта принимает непонятные умозаключения с такой эмоциональностью, как будто речь идет о ней. «Анатоль, только не ты» – непонятно откуда взявшееся имя, и ворох беспорядочный мыслей, сопутствующих ему, крутился в ее голове, «Как ты мог Анатоль? Почему ты с ним за одно, Анатоль. Анатоль, я же единственному тебе верила, и ты меня согласен убить…», думала Марта. По щеке ее потекла слеза. Она молчала, одними губами произнося «Анатоль, нет! Анатоль, нет!». Внезапно металлический звук радиопомех, неизвестно откуда взявшийся, ударил по ее ушам с невероятной силой. Тут же распахнулся ноутбук, и глаза Марты ослепил голубоватый свет, который, становясь ярче, превратился в иссиня – белый. Марта рефлекторно закрыла глаза руками. Через буквально пол секунды звук радиопомех стих, а свет стал менее ярким. Марта смогла открыть глаза. Растерянная внезапностью только что произошедшего, она огляделась, и пришла в шок. На ее глазах комната терпела метаморфозы. Она растягивалась вдоль, приобретая прямоугольную форму. Сена с дверью и с выключателем, а также параллельная ей, будто раздвигались с немыслимо высокой скоростью, дрожа точно от землетрясения, а стены перпендикулярные им, двигались навстречу друг другу. Мебель, стол, компьютер, куча вещей на полу, люстра – все, что заполняло комнату Марты, мерцало, потом становилось бесцветным и исчезало. Обои, теперь уже узкой длинной больше похожей на какой – то тоннель, комнаты, покрылись темно – серыми и бурыми пятнами, которые, разрастаясь, точно кляксы на промокашке, расплывались, сливаясь друг с другом по всем четырем стенам и потолку. Поменялась и фактура стен, теперь вместо обоев она состояла из какого-то камня или шероховатого бетона черно-серо-коричневого цвета.
Открытая в коридор комнатная дверь, громко захлопнулась, увеличилась в размерах раза в два, и в высоту стала занимать почти всю стену. Упершись в потолок, она затрещала, а с потолка, точно ниспадая водопадом, на дверь потекла черно-серо-бурая жижа. Она не окрашивала дверь, а покрывала ее каким-то налетом своеобразной эмали, которая тут же облупливалась и осыпалась. Из – под эмали тот час выступало заветревшееся от времени некрашеное железо. Вся дверь теперь состояла из железного монолита. У нижнего края двери жижа внезапно приостановилась, загустела, и начала собираться в каплю. Вопреки закону тяготения капля росла не вертикально, а горизонтально. Доля секунды и капля стала довольно таки увесистой и емкой и приобрела схожесть с наростом гриба трутовика, того, что бывает на деревьях в лесу. Достигнув в радиусе около метра, капля перестала расти, потом, точно живая изогнулась и «прыгнула» на пол, оторвавшись от двери. В ту же секунду, как она с грохотом ударилась о пол, потолок и пол раздвинулись между собой. Дверь больше не упиралась в потолок. Капля же впиталась
