Из сказанного, между прочим, следует, что история языка есть последовательность его конкретных типологических состояний, и задачей реконструкции является, таким образом, не восстановление праявлений, как считает В. Пизани, а восстановление «прасостояний» (ср.: [Серебренников 1965]), в связи с чем особое значение приобретает метод внутренней реконструкции39, потребность в котором возникает не только в случаях, отмеченных У. Л. Чейфом [Сhafe 1959: 478], но также вследствие одного любопытного парадокса сравнительно-исторического метода (внешней реконструкции): осуществление реконструкции праязыка предполагает наличие группы родственных языков, а для установления генетического родства нескольких языков необходимо показать, что они могут быть возведены к одному праязыку. Этого парадокса можно избежать, если принять предложенное здесь понимание праязыка как некоторого типологического состояния. В этом случае языки, родственные по происхождению, определяются как такие языки, предельные типологические состояния которых, доступные реконструкции, совпадают. Если для двух или нескольких языков предельные типологические состояния, доступные реконструкции, характеризуются различиями, объяснимыми в рамках принятой процедуры, то такие языки являются сородственными. Если же, наконец, для указанных различий такое объяснение невозможно, то языки являются неродственными. В свете приведенных определений большой интерес представляет вопрос о соотношении двух типов реконструкции (внутренней и внешней), который не может быть, однако, здесь рассмотрен, так как это значительно отдалило бы завершение и без того затянувшегося обсуждения.
Отметим