– Приютил, оно конечно. Уж вам тут неплохо жилось. – Бубнил трактирщик. – Я и так для вас все цены на четверть скинул, а вы семь монет даёте!
И начался унылый торг, в котором каждый считал себя правым.
Закончился он к обоюдному неудовольствию сторон на сумме семь талеров и шестьдесят крейцеров.
Разозлённый трактирщик ушёл, а Волков в плохом настроении сидел за столом и пил пиво, но недолго, вскоре к нему за стол подсел Брюнхвальд. Кавалер сказал ему:
– Наконец-то, где вы ходите, Карл, нам уже скоро выезжать, пора грузить подводы и седлать лошадей.
На что ротмистр ему ответил недолго думая:
– Я не еду, Иероним.
Волков опешил, смотрел на него и не знал, смяться ли ему или орать, поэтому он спросил:
– Что значит, не едете? Мы, вроде как, договорились с вами, и вы, вроде как, работаете на меня.
– Я хотел просить вас об одолжении, я прошу отпустить меня. Мой сержант толковый малый, он сможет меня заменить.
Сержант был и впрямь толковый малый, но кавалера всё равно начало потряхивать, он бледнел от негодования:
– Карл, вы в своём уме? Что за шутки?
– Мне нужно остаться тут. – Отвечал Брюнхвальд твёрдо.
– Из-за этой вдовы? Да вы в своём уме, ротмистр? Вы бросаете меня в начале дела. Из-за этой женщины? Карл, у вас треть бороды уже в седине, а вы ведёте себя как безмозглый юнец!
– Мне нужно остаться тут. – Упрямо повторил Брюнхвальд.
– Она вас приворожила! – Догадался Волков. – Она точно ведьма!
– Она не ведьма, она добрая женщина и мягкая, она даже вас читает добрым человеком. Хотя никто другой про вас так даже не подумает.
– Она добрая и мягкая? – Кривился кавалер.
– Да она добрая и мягкая. – Настаивал Брюнхвальд.
Волкова так и подмывало сказать, что вдова настолько мягкая и добрая, что половина города побывало у неё под подолом. Исключительно по доброте душевной. Но благоразумно сдержался.
– Иероним, – продолжал ротмистр серьёзно, – с ней хотят расправиться. В городе куча мерзавцев, которые ненавидят её.
Волкова это ничуть не удивляло. Он готов был уже принять решение Брюнхвальда, к тому же он вдруг вспомнил, что по договору, ротмистр обходился ему в три офицерские порции, то есть один стоил как двенадцать солдат. И кавалер произнёс:
– Ну, что ж, раз так, то оставьте себе пару солдат покрепче, но жалования я вам с сегодняшнего дня больше не плачу.
– Я знал, что на вас можно положиться, мой друг, – как ребёнок обрадовался Брюнхвальд, – пойду, скажу ей, что вы меня отпустили.
Он встал из-за стола.
– Смотрите, что бы вас тут не зарезали, – сказал кавалер всё ещё недовольно.
– Я не позволю этим мерзавцам,– обещал ротмистр.
– Ну, будь по-вашему, ладно. Значит, вас заменит сержант?
– Да, вы ж его знаете, он толковый человек. А меня не зарежут, это ж бюргеры, я и не таких успокаивал. А сержанту я передам дела сейчас же.
– Напоследок