Отъезд наметили на утро следующего дня, сразу после мессы – так советовал падре Игнасио, так мыслил и сам де Уэльва. Но воистину главным известием, которое взбудоражило миссию Санта-Инез, было решение сержанта Аракаи сопровождать уважаемых путников до Монтерея, быть возницей-проводником.
– Господин майор! – рявкнул Винсенте. Швабра усов его верноподданнически застыла в карауле навытяжку, каждым волоском. – Эти места я знаю, как они меня. И если ваша милость не воспротивится… почту за честь сопровождать вас к его сиятельству губернатору Калифорнии дону Хуану де Аргуэлло.
Лучшего Диего и желать не мог. Перчатка была снята, и крепкое рукопожатие явилось красноречивым доказательством согласия.
* * *
Утро выдохлось, когда взбудораженное до кишок необычайной развязкой население миссии разошлось по работам. От земли вверх потянулся едкий запах жары, – солнце набрало силу; но здесь, в Санта-Инез, оно лишь сильнее подогрело и разлило ароматный коктейль запахов, которые источали лимонные деревья, жасмин, магнолии и розы.
Дон стоял в тени iglesia, опершись одной рукой на посох брата Оливы, другой – об узловатый ствол орехового дерева. Рядом из медного желоба бесшумно струилась хрустальная бахрома воды. Жаркий ветер лохматил завитки виноградных лоз, густо опутавших стены церквушки, нырял в глубь могучих крон, будоража затейливые кружева из света и тени, брошенные на землю буйной листвой.
Шумное атрио опустело, выставив напоказ одиноко стоящий империал. Майор улыбнулся скучающему экипажу как старому товарищу и с любопытством принялся рассматривать миссию.
Три цвета царили здесь: густая синева небес, белизна стен из адобы48 и глубокая зелень дерев. Собственно, сама миссия ничем особым не удивила испанца, уже давно привыкшего к спланированному однообразию всех католиче-ских поселений. Вот и Санта-Инез представляла собой наглухо замкнутый четырехугольник с примыкающим к нему храмом; довольно большим, чтобы вместить почти все население миссии.
Даже неискушенному путнику во всех строениях сразу бросались в глаза элементы крепостной архитектуры. Так, все внешние стены, служившие одновременно жилищами для индейцев и складами, были напрочь лишены окон; единственные въездные ворота всегда запирались на ночь и охранялись поочередно местным ополчением; как, впрочем, и всюду по Калифорнии.
Самовольный выход за пределы поселения был запрещен под страхом телесных наказаний.
В течение пяти дней, проведенных в Санта-Инез, Диего слышал, как с наступлением ночи венесуэльский колокол Игнасио привычно извещал начало «комендантского» часа, после чего краснокожим запрещалось переступать порог своей хижины. И надо отдать должное коррехидору Аракае: каждые три часа сменявшийся патруль самым тщательным образом обшаривал все закоулки пресидии.