Он резко отпрянул – из под ног, точно комья земли, брызнули в стороны пестрые куропатки. Стая скрылась в ближнем овраге, за кустами.
– Там овраг влево уходит, – азартно встрепенулся Иван Николаевич. – Они могли туда пойти.
Овраг спускался к ручью и шел обратно к озеру.
– Я туда спущусь, по ручью пойду, а ты с другой стороны балку проверь, – Иван Николаевич скинул с плеча ружье и скрылся за кустами ивняка.
Алексей стал огибать кусты и пошел по краю оврага. Вошел в высокую траву, обошел сплетенные заросли, за которыми скрылась стая и вышел на старую грунтовую дорогу между полем и оврагом. Скинул ружье с плеча, снял предохранитель. Руки сжали приклад. Впервые сначала охоты он услышал как бухает в груди – он ждал, что вот-вот прямо из под ног с громким хлопаньем – неожиданно, как бы ты ни готовился – бросятся в небо птицы и на выстрел будет секунда-две.
В момент напряжения на Алексея надвинулось всё его положение, все нервы прошлых месяцев. Привиделось лицо Ольги: красивое, строгое, молчаливое. С чувством вопроса и ожидания. Как же так у них вышло? Почему так? Он одернул себя, сделал злую гримасу. Как и все последние месяцы, одно наслаивалось на другое, копилось. Нужно вырвать это из себя. Вот зачем он приехал, вот почему предложил отцу открыть сезон. Не так уж он любит охоту, стрелять живность вовсе не хочется. А ездит сюда чтобы своих увидеть, в угодьях пройтись, и даже нет, не так, а только подышать в полях, между терпеливой землей и просветленным небом, где нет тяжести, нет проблем и тревог; здесь он чует волю, настоящую, не в документе прописанную, неназванную и, показалось вдруг, нет щемящей вины перед Ольгой, родной, настоящей, и внутри затихает, становится легко, прозрачно, можно думать во всю силу и удивляться окружающему.
Потому и хотелось на охоту – это всегда риск, выплеск, и можно освободиться от тяжести. Они где-то здесь, сейчас они взлетят, думал Алексей, и я выстрелю – с радостью освобождения и очищения. Даже странно, что их еще нет, куропатки любят сидеть по дорогам между лугом и полем.
Дорога делала резкий поворот и спускалась к ручью. Отец шел метрах в трехстах берегом речки, прочесывая заливной луг. Шагов через десять с его стороны раздались хлопки. Иван Николаевич стоял с ружьем в руках, через речку перелетала стая куропаток и было непонятно – взята птица, либо промах. Алексей закинул ружье за спину и побежал к отцу.
За поворотом на дороге увидел лесную горлицу. Когда-то они ходили на крупных лесных голубей – вяхирей – добыть которых считается удачей. Ставили чучела на полянах, мастерили засидки… Сейчас перед ним на дороге, собирая зерна, сидела белая горлица – чуть меньше городского сизаря. Алексей на миг замер, потом с остервенением соврал со спины