Нет худа без добра. Когда подначивали в бригаде: «Как запорожца-то назовешь?» – Саня довольно-таки улыбался. А меж собою решили – Богданом. И если девочка – тоже Богданой. Красивое имя, редкое. Если такое есть. И со значением.
Саня готовил, прибирал, носил на руках, пеленать учился, пылинки сдувал. К каждому толчку прикладывал ухо, переживал. Срок пришел – отвез на своем «запорожце», проводил до палаты, взял отгулы, стал ждать. Какое ждать! – телефон оборвал, пока не услышал:
– Приезжайте.
– Кто? рост? вес? – Но там уже брякнули трубкой.
С букетом гвоздик, цивильно одетый, при галстуке, Саня подрулил к подъезду. Бережно забрал у сестрички сверток, опустил металлический рубль в оттопыренный, как водится, карман. И на радостях не заметил лица жены.
А дома, распеленав, и сам такое вытянул.
– Может, подменили? – через час встрепенулся он.
Саша молча предъявила бирку.
«Уж лучше б негр какой родился», – по отчаянью не подумал Саня.
– А что врачи говорят? – еще через час сообразил спросить.
– Что говорят! Феномен, говорят. Загадочное и непонятное явление природы.
– Вроде летающих тарелок? – сдуру вырвалось у него.
Саша зыркнула с укором и надолго расплакалась.
Уж явление. В мире любопытных фактов это интересно знать, о чем писали газеты сто лет назад. «Жительница нашего города, жена слесаря 6-го разряда вчера родила автомобильное колесо». Их нравы. Колесико, правда, маленькое и накачано вполсилы, но как всамделишное: покрышка, камера, колпак крестом. Припомнили, что и живот был какой-то не такой, и не стучало там, а вроде как посвистывало. Задним-то умом.
На звонок из центральной клиники ответил не своим голосом:
– Здесь такая не проживает, – и провод с мясом рванул.
Колесо забросил на антресоли – и не видеть, и не вспоминать. Да где там! Саша переменилась, не подпускает к себе, Саня прикоснуться боялся. Так и лежали на одной тахте поодаль, будто врозь. Только что в один потолок смотрели.
– Слышь, беру сегодня инструмент, – заговаривал он, – ну, с антресоли, надо было… так это…
– Прекрати, не напоминай!
– …вроде как подросло.
– Не выдумывай.
– Я стоймя тогда ставил, а тут на бок упало, не вмещается.
– Ну-ка, покажь.
– И вроде как от «запорожца». – Тут Саня сообразил: – Во кайф! У меня давно резина лысая.
Саша села на тахте.
– Саня, только как на духу, ты о чем тогда думал?
– Когда?
– Ну после как меня задавил?
– Почем я помню.
– Не крути!
– О тебе думал. Как же так, думаю, чуть собственную жену собственной машиной…
– Собственник нашелся тоже. А еще?
– Жалел тебя. Разве упомнишь!
– Саня,