В ходе анализа книг о событиях на Огненной дуге, изданных в конце третьего периода историографии, чётко обозначились две важные особенности. Во-первых, к началу 1980-х гг. легенда о Прохоровке приобрела небывалый, колоссальный по размаху масштаб. К ней обращалось столь значительное число авторов различного рода работ, что она почти полностью затмила остальные сражения Курской битвы на южном фасе. Произошла удивительная метаморфоза, появилось немало исследователей и мемуаристов, которые, особо не вникая в суть проблемы, термин военной поры «Прохоровский плацдарм» стали применять для обозначения всей территории, где вели оборонительные сражения войска Воронежского фронта. В результате этого утверждение П. А. Ротмистрова о том, что его армия решила стратегическую задачу за весь фронт, уже не казалось выдумкой, а становилось как бы констатацией факта.
Во-вторых, литература о Прохоровке, по сути, стала перерождаться из научно-исторической в военно-художественную, формально оставаясь первой. Если до этого момента книги писали в основном историки или участники Курской битвы и в них основное внимание уделялось крупным вопросам сражения, то теперь ситуация коренным образом изменилась. К популяризации сражения начали привлекаться люди, далёкие от военной истории и армии, но с творческим складом. Всё чаще стали появляться издания, где вместо анализа боевой работы войск на широкой архивной базе источников шло поверхностно-схематичное изложение событий, не имевших между собой внутренней взаимосвязи, вперемешку с цитатами из поэтических произведений, газетных публикаций и боевых листовок[237]. А описание кульминационных моментов сражений у станции в подобных трудах было схоже с описанием в художественном произведении. Вот, например, как один из таких авторов, В. И. Кардашов, подаёт начало контрудара 5 гв. ТА в своей книге «5 июля 1943 г.»: «В 8.30 утра 12 июля контрудар начался. Примерно в это же время в атаку пошли фашистские танки. Грянул встречный бой! Пусть читатель в погожий день выйдет в просторное колхозное поле. Будь это весна, лето или осень, почти наверняка в поле, рядом или в отдалении, трудится трактор или комбайн, и звук мотора отчетливо слышен даже на расстоянии двух-трех километров, особенно если ветерок дует с той стороны. Если же трактор или комбайн приблизится, то шум его мотора становится достаточно сильным. Пусть читатель представит, что на обычном поле длиной в пятнадцать