Лишь однажды, в № 6 «Военно-исторического журнала»[208] за 1983 г., появился материал «Подготовка к Курской битве», в котором приводились полностью или частично 18 документов фронтовых управлений, Генштаба и Ставки ВГК. Он сопровождался куцым, сухим комментарием. И хотя это была первая публикация документов по этой теме в открытой печати за все послевоенные годы, собранные в ней материалы ничего нового не содержали, лишь детализировали уже известные мероприятия советского командования в период весенней оперативной паузы 1943 г.
Замечу, что после «разгрома» редакции «Военно-исторического журнала», проведённого в 1966–1967 гг.[209] с целью ликвидировать «неоднозначное» издание, последними его номерами, в которых действительно поднимались важные проблемы Курской битвы, стали июльский и августовский номера за 1973 г. Как наиболее познавательные и глубокие следует особо выделить опубликованные в них статьи маршала войск связи И. Т. Пересыпкина[210], генерала армии С. П. Иванова[211], полковников А. Галицана и Л. Павлова[212], а также редакционный материал «Использование подразделений автоматчиков»[213].
В это время главным источником новой информации о Курской битве, как и о войне в целом, становится мемуарная литература, которая с началом 1970-х гг. получила особенно широкую распространённость. Её важной особенностью был более широкий диапазон авторов, чем прежде. Если в предыдущий период публиковались книги в основном полководцев и военачальников от командира корпуса и выше, то с начала 1970-х гг. стали появляться воспоминания офицеров тактического звена и даже рядовых. В иных условиях это было бы вполне нормально и могло привести лишь к положительным результатам – расширению базы исторических источников для научной работы, а также повышению информированности общества о минувшем. Однако в СССР периода развитого социализма этого не могло произойти по определению. Все книги о Великой Отечественной, и в первую очередь мемуары, проходили через фильтр цензуры, подгоняясь под единый стандарт, исключавший обнародование неудобной правды. Да и их авторы, за редким исключением, были людьми, как говорили в ту пору, «идеологически выдержанными», не раз проверенными и понимали, что дозволено писать, а о чём следует умолчать. «Мемуары, мемуары… кто их пишет? – размышлял о 1970-х гг. профессор Н. Н. Никулин. – Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал