– Ну всё, будем считать – высохли. Что теперь?
– Ещё спрашиваешь?.. – он выглядел искренне потрясённым. – Теперь – ром, конечно же!
Словно заправская охотничья ищейка поводя носом из стороны в сторону, Крюк тянул нас сквозь шумную уличную толпу. Кого и чего здесь только не было!.. Разносчики торговали с лотков кортиками, саблями, пистолетами и ручными мортирами. Свирепые и воинственные краснокожие дикари курили трубки мира. Бродячие фокусники глотали огонь, шпаги и другие неудобоваримые предметы. Городские стражники гнались за полуголым мальчишкой, утянувшим с прилавка хлебный каравай. Проносящиеся над головой стаи разноцветных попугаев наперебой требовали пиастров, пиастров, пиастров…
И пираты. Десятки, сотни пиратов всех рас, национальностей, полов и возрастов. Одетые кто в лохмотья, кто в шитые золотом камзолы, вооружённые всеми мыслимыми и немыслимыми орудиями смертоубийства, разгуливали они по улице, сквернословили, хохотали и йохохохали, сверкали железными зубами, стучали деревянными ногами и производили столь устрашающее впечатление, что на их фоне Крюк наш выглядел примерным учеником воскресной школы. Нюх его, надо сказать, не подвёл. Уже вскоре смотрели мы на вывеску: «Таверна Весёлого Макроджера. Всегда свежий ром и йо-хо-хо».
Перед входом в таверну стояла запряжённая в телегу кляча с облезлым хвостом. Отличала её весьма распространённая в растительном мире, но редко встречающейся у лошадей ярко-жёлтая масть. Несколько ребятишек лет семи с увлечением хлестали её прутиками по худым бабкам. При каждом ударе лошадь тревожно подёргивала ушами, но стояла смирно, ко всему безучастная и покорная судьбе.
– Да что ж они делают?.. Живодёры… Бедную лошадку бьют!.. – с ужасом перешёптывались собравшиеся в круг пираты. Многие не выдерживали, отворачивались, не в силах вынести душераздирающего зрелища, прикрывали лица руками. Из-под мозолистых ладоней выкатывались и стекали по обветренным щекам невольные слёзы.
– У-у-у, окаянные!.. Губернаторского каземату на них нет!.. – надрывно подвывала рядом с нами пожилая сгорбленная пиратка, волочащая за собой пушку на колёсиках.
– Извините, – спросил я у неё, – а нельзя ли их просто отругать, чтоб так больше не делали?
– И-и-и, родименький, да кабы можно было!.. Только где ж это видано, – дитяток несмышлёных моральному насилию подвергать… Не говоря уж о физическом. Ох, горюшко-то какое!..
– Ага. Кажется, понимаю. Гармония мира не стоит слезинки ребёнка…
– Ты что несёшь-та, родименький?.. Али с ума съехал?.. Какая ещё тебе фисгармония?.. То ж пиратские дитятки. Забидишь такого – забидишь и папашу. А уж пули в брюхо ребячья слезинка и впрямь не стоит!
Сквозь толпу протиснулся высокий статный пират. Завитые белокурые локоны его ниспадали на плечи, над губой топорщились щёгольские усики профессионального книжного злодея.
– Похититель Детей!.. Похититель Детей!.. – зашептались вокруг.
– Тук.