– Как думаешь, я был бы тогда другим? – спросил Вениамин.
Андерс вынул изо рта трубку, долго откашливался и смотрел на Вениамина. Потом медленно покачал головой:
– Нет. Думаю, ты был бы точно такой, как сейчас. Несмотря ни на что.
– Значит, ты все-таки можешь быть моим отцом? Андерс помолчал, потом протянул Вениамину руку:
– Конечно! Если ты считаешь, что тебе нужен именно такой отец, как я. Но пусть лучше это останется между нами, ведь в церковных книгах это не записано.
Они обменялись рукопожатием и серьезно кивнули друг другу.
Глава 4
На Рейнснес опустился невидимый гнет. Старые бревна приняли его на себя. Спрятали в своих трещинах. Между вечным дыханием покойников. Между клочками мха и старым тряпьем, что лежало там раньше.
Дом наполнялся людьми и голосами, которые утоляли скорбь. Дина не ходила ночами по зале и не пила в беседке вино, как пророчила Олине. По утрам в доме не находили брошенных ею недокуренных сигар и пустых бутылок. Все было белое и чистое, как выпавший на поля снег.
Иногда Вениамин просыпался от плача русского. А иногда и от своего собственного. Тогда он шел в залу к Дине. Они играли в шахматы, чтобы прогнать страх темноты и то, чего никто не мог исправить.
В этой части дома спали только Андерс, Дина и Вениамин, и потому Андерс слышал все, что происходило ночью. Он часто просыпался от крика Вениамина. Потом слышались шарканье ног и скрип двери. В печку подбрасывались дрова. Из-за этого в комнате Андерса становилось как будто еще холоднее, постель казалась влажной. И ему хотелось уплыть куда-нибудь подальше. Потому что происходившее напоминало ему о том, чего у него никогда не было. Андерс лежал с раскрытыми глазами и смотрел на черную стену, зная, что те, двое, через коридор, сейчас не спят.
Однажды утром Вениамин не вышел к завтраку. Но кандидат Ангелл, учитель Вениамина и Ханны, сидел за столом.
– По-моему, он просто перепутал день с ночью. Бодрствование по ночам не может быть полезно для занятий, – заметил кандидат.
Дина метнула на него недобрый взгляд:
– У Вениамина бывают кошмары. Мы боремся с ними, играя в шахматы. – Она обеими руками протянула Андерсу хлебницу, хотя он не просил ее об этом. Ее рука скользнула по его запястью.
Андерс не совсем понимал, как ему лучше держаться с Диной. Он уже давно замечал, что глаза у нее красные и в уголках рта залегли глубокие складки. Он отвел взгляд, оставив в покое ее измученное лицо.
– Ночью было так холодно, что бочка под стрехой промерзла до дна, – небрежно сказал он и передал хлебницу кандидату.
– Дело идет к зиме, – тут же отозвался кандидат, обрадовавшись, что его замечание не вызвало более серьезных последствий.
Перед Рождеством Ханна едва не утратила навеки расположения Вениамина. Несомненно, из-за русского и Дины. Вениамин уже давно незаметно наблюдал за Ханной. Это давало ему пищу для размышлений. Например, как выглядела бы Ханна, если б она умерла. Или оказалась без головы. Он потихоньку разглядывал Ханну в увеличительное стекло матушки