А ведь так оно и есть! Именно эти слова и выражали мое отношение к моим нечастым загулам.
В двух словах я описал вчерашнюю ночь – что вертелось на языке. Вспомнил о разбитом стакане и банковской карте. От этого в животе закрутило. Зачем-то посоветовал заглянуть в бар СюрГом. Я в таких местах со студенчества не был – не люблю, ответил он, и мы оказались на кухне.
В самом ее конце на подоконнике стоял советский виниловый проигрыватель ВЕГА. Рядом был черный усилитель с множеством кнопок, бегунков, тумблеров. Его окружали две большие колонки с лакированным корпусом, из которых спускалась по клавишам мелкими шагами завораживающая мелодия. Та самая мелодия, которую мне никак не удавалось опознать, лежа в гостиной. Она как будто выглядывала из сумрачного тумана с намерением всех нас умертвить, запутать наши мысли, запугать всех особо восприимчивых и чувствительных существованием обратной стороны жизни. Первое время я ей не верил, не хотел ее слышать. Но она вновь и вновь прокрадывалась в мое нутро, как коварный голодный зверь, битый час наблюдающий за наивными телодвижениями своей жертвы. Она без спроса влезала мне прямо в сердце, с легкостью отыскав там укромное место для дурманящих пассажей. Эта мелодия чередовалась то хлесткими, уверенными ударами, то нежными, как будто сыгранными украдкой нотами.
Я не заметил, как оказался сидящим за кухонным столом. В моих руках нервно шелушились салфетки. Григорий заваривал чай. Запах индийских трав равномерно расходился по кухне. Я взял пряник из вазы. Судя по его твердой корочке, лежал он здесь давно.
– Вот, минут двадцать назад вернулся с работы. Пришлось сегодня прийти в лицей только для того, чтобы поставить пару закорючек на документах. Моя подпись в журнале – знак не просто моего присутствия, но и гарант качества моей работы. Вот вам первый анекдот. – Он поставил металлический чайник на газовую плиту и достал еще одну чашку. Я постарался улыбнуться. В комнате зажегся огонь.
– Вы школьный учитель?
– Да. Преподаю литературу и русский язык. – Он начал мыть какие-то приборы, перебирать посуду в раковине, что-то принялся переставлять. Его тощий скелет стоял ко мне спиной. Я поперхнулся слюной и невразумительно промямлил в ответ. В своем стиле, в принципе.
– Сейчас же каникулы, точно. – И кивнул несколько раз, чтобы усилить свое понимание. Он этого не заметил
Мы