Дверная ручка была уже в моей ладони. Я начал ее тянуть на себя, как вдруг из-за спины выскочил мой старый приятель, бармен лет двадцати пяти – не старше. Такой живой, бодрый, полный жизни и сока парень. Красавец, ей-богу. Только вот улыбки я не находил на его губах. Теперь эти губы просто танцевали на его лице, то пряча, то показывая зубы с языком. Он шевелил ими почти безостановочно, смотрел мне в глаза. Если бы не этот повсеместный шум, я бы легко поверил, что он мне пытается что-то сообщить.
– Ты меня слышишь? Я с тобой разговариваю, – сказал он, тряхнув меня за плечи, – ты стакан разбил. С тебя четыре сотни.
Стакан? Разбил? Я же тут вместе с этим рыбаком на берегу сидел. Мы же тут рыбу вообще ловим вот уже второй час. Я вон за червями собрался идти на тот пригорок. Этот громила сейчас всю живность разгонит. Эй, охранник, ты заснул там? Нашу рыбу хотят распугать. Или меня разыгрывают?
– Какой еще стакан? – промямлил я через силу.
– Официант сказал мне, что ты локтем опрокинул бокал для вискаря, когда спускался со стула. Ты еще уронил тарелку с лимонами, и декоративный кокос, но это хуйня. А вот четыреста рублей, дружок, тебе придется вернуть. – И такие честные глаза. Ну и как такому не поверить?
– Минуточку, – говорю я. Выходит, виноват – надо признать… А я заметил, что в тот момент как-то неуклюже слезал на пол, трясло меня немного, голова шла кругом. Я сунул руки в карманы. Пытаюсь нащупать что-нибудь бумажное, денежное. Тут пусто. Здесь тоже, хотя нет, жвачка с утра осталась. Куда это я все подевал? Тяжелый водянистый комок подступил к горлу. Как я ненавижу такие ситуации. – Слушай. Я где-то все деньги потерял. Давай я потом вам занесу, завтра вот, например?
Он глубоко вздохнул. Из усилителей по-кошачьи нежно вытягивался мужской голос под жирный и тягучий звук саксофона. На припеве вокалист отрывисто бросал слова в микрофон – Буэна, буэна, буэна, гуд, гуд, гуд!4 А сакс, тем временем, улетал в свой скользкий, изогнутый мир импровизации, откуда как фонтан брызгал на танцующих смачными басовыми нотами.
– Дерьмово, так у нас не делается. Че-то разбил, испортил – платишь на месте, – на секунду он замолчал, посмотрел куда-то за мою спину, подозвал к себе одну из официанток. Невысокая, уже не молодая девушка с неинтересной грудью и с безнадежными ногами, искривленно торчащими из ее зауженного таза. Они начали переговариваться. Я стоял поодаль, считая количество искусственных орхидей в вазе у входной группы. – Тогда давай чего-нибудь в залог. Что у тебя есть с собой? Документы, может, какие… кроме паспорта.
Я пошарился во внутренних карманах пиджака. Ручки, бумажки, кусок холодного пластика. О!
– Банковская карта подойдет?
– Может, на ней деньги найдутся?
Хороший вопрос. Может действительно найдутся. Так. Что это за карта у нас такая? НБАЛОВБАНК?