С этими словами он выхватил письмо из руки Йорка.
Паству повергло в шок столь грубое обращение со своим духовным наставником, и все замерли, ожидая его реакции на бесцеремонный выговор. Йорк поначалу невозмутимо выдерживал исполненный бешенства взгляд Джеймиссона, и у Мака возникла надежда, что пастор найдет возражения для знатного землевладельца. Но затем Йорк потупил взгляд, и Джеймиссон приобрел вид триумфатора. Он снова уселся, давая понять, что инцидент исчерпан.
Мака возмутила трусость Йорка. Предполагалось, что именно церковь обладала наибольшим моральным авторитетом. А пастор, подчинявшийся приказам богача, совершенно обессмысливал свою роль. Мак посмотрел на него с открытым пренебрежением, а потом спросил почти издевательским тоном:
– Так мы будем подчиняться закону или нет?
В этот момент поднялся Роберт Джеймиссон, раскрасневшийся от злобы, как и его отец.
– Вы непременно будете подчиняться закону, – сказал Роберт, – а ваш хозяин растолкует вам, в чем суть закона.
– Но это означает полнейшее беззаконие, – возразил Мак.
– Что лично для вас не имеет никакого значения, – ухмыльнулся Роберт. – Вы – простой шахтер, и законы вас нисколько не касаются. А что до писем к юристам… – Он забрал листы у отца. – То вот что я думаю о вашем консультанте.
И он порвал письмо.
Шахтеры в голос охнули. Их будущее было описано на этих листках, а Роберт Джеймиссон только что уничтожил их.
Роберт продолжал рвать письмо на все более мелкие кусочки, а потом швырнул клочки в воздух. Они просыпались на Сола и Джен, как конфетти на свадьбе.
Мак ощутил такое горестное чувство, словно у него на глазах кто-то умер. Письмо стало самым важным событием, когда-либо случившимся в его жизни. Он собирался показать его каждому из обитателей деревни. Уже воображал, как отправится с ним в другие шахтерские поселки, пока его содержание не станет известным по всей Шотландии. А Роберт разрушил его мечты в одно мгновение.
Должно быть, ощущение поражения отчетливо читалось на его лице, поскольку Роберт возомнил себя победителем и не скрывал этого. При виде его Мак теперь сам пришел в неистовство. Им не удастся так легко раздавить его. Ожесточение только подхлестнуло решимость. «Со мной еще далеко не покончено, – подумал он. – Письма больше нет, но закон остался прежним».
– Как я вижу, вы достаточно перепугались, чтобы уничтожить письмо, – сказал он и сам удивился пренебрежительно брезгливой интонации в своем голосе. – Но вам не под силу уничтожить закона этой страны. Он изложен на бумаге, которую вы не сможете так легко порвать.
Роберта его тирада откровенно изумила. Он замялся, не зная, как ответить на столь красноречивые слова. Ему потребовалось время, чтобы собраться и с ненавистью произнести:
– Убирайтесь отсюда!
Мак посмотрел на Йорка, как и все семейство Джеймиссонов. Ни один мирянин не имел права изгонять члена конгрегации