Йон вздрогнул. Руки у него теперь вообще перестали слушаться, а вот его брат умудрился успокоиться. Тоже готовясь снимать штаны, Лаче напряжённо о чём-то думал и вдруг воспрянул:
– Государь, – громко сказал он, – я могу доказать, что мы с Йоном – братья! Если ты велишь отпустить меня и брата хоть на короткое время, я представлю это доказательство.
– Слушаю. – Влад, оставаясь невозмутимым, сделал знак своим людям, чтоб перестали держать осуждённых за вороты.
Лаче встал ближе к Йону, плечо к плечу, и продолжал:
– Мы ведь с братом похожи. Даже если издалека на нас смотреть, это сразу видно. Йон в нашей деревне прозывается Кокор, потому что он и впрямь высокий, как птица-журавль. А когда я подрос, так и меня стали называть Кокор. Сперва не называли. Все привыкли, что мой брат один в деревне такой высокий. Если по дороге идёт кто высокий, то это Йон – так все думали. А однажды вдруг смотрят – высокий идёт. Кричат: «Эй, Йон!» А я кричу: «Я не Йон! Я Лаче!» Вот тогда и меня стали Кокором называть.
Влад не смог удержаться от одобрительной улыбки, но всё-таки продолжал настаивать на своём:
– Внешнее сходство служит доказательством лишь отчасти. На свете есть столько похожих людей, которые друг другу совсем не родичи. Представьте мне доказательства более весомые.
Пока говорил Лаче, его старший брат тоже начал соображать. Услышав требование о новых доказательствах, Йон спросил:
– Государь, а что мешает тебе поверить в то, что мы с Лаче братья?
Тут уж князь оказался вынужден говорить начистоту:
– Что мешает мне поверить? То, что вы двое грызётесь меж собой, как голодные псы. Настоящие братья не ведут себя так.
Йон и Лаче молчали.
– Я вижу, что прежде вы были родичами, но теперь порвали нить родства, – добавил Влад. – Да, порвали, хоть и называете друг друга братьями. Порушенное родство – вот что мешало вам договориться. Размер поля тут ни при чём.
– Что же нам делать? – спросил Йон.
– Представить мне весомые доказательства, что вы всё ещё братья, – ответил государь, – или признать, что вы солгали.
– Но… – осторожно начал Йон, понимавший, что сейчас нужно взвешивать каждое слово, – я ведь и вправду на девять лет дольше обрабатывал поле. Это кое-что значит. Многие годы мой брат был сыт не только благодаря труду нашего отца, но и благодаря моему труду. Мой брат забыл об этом. Вот почему я сердился.
– Ты прав, – ответил Лаче. – Я забыл об этом, но и ты забыл, что после твоей женитьбы я работал наравне с тобой. С наших общих трудов кормились твоя жена и твои дети. Это тоже считается.
– Считается, – вздохнул Йон. – Ты прав, Лаче. Половина отцовского поля – твоя. Но я никогда не смогу выкупить эту половину. Здесь ты тоже прав. – Старший брат повернулся к младшему. – Незачем было идти на суд. Мы могли бы продать поле, волов, инструменты, поделить деньги и оба стать батраками.
– Да,