Такое с ним творилось впервые. И беспокоило, болело.
Даже Вика заметила, старалась не язвить, но порой всё же выдавала: «Тимошин, ты на пути из гениев в одноклеточные». Или спрашивала, как бы, между прочим: «Скажи-ка, Дэн, а параллельные прямые пересекаются или всё же нет?».
– Не пересекаются, Вика, не пересекаются. Разве только те, что в трёхмерном пространстве и в разных плоскостях.
Иногда Вика хваталась за лоб и бормотала озадаченно: «Ах, да, чуть не забыла. Закон Ома мне расскажи, очень надо» или «Вопрос на засыпку, Тимошин: чему равна гипотенуза, если сумма квадратов катетов – сумма не квадратов, а кругов?».
– Какого чёрта, Вика? Каких кругов? – огрызался Денис. – Может, тебе ещё и гипотезу Ри́мана решить?
Вдобавок ко всему он переругался с отцом. Его навязчивые разговоры о переезде в Питер уничтожали желание вообще изучать математику и ходить в школу. Если стать двоечником, возможно, отец отстанет со своим переездом. Буквально месяц назад Денису было всё равно, куда и зачем переезжать. Но теперь всё изменилось: либо он уедет отсюда с Асель, либо не уедет совсем.
Увы, отец его не понял.
– Что за новости? – орал он пару дней назад, когда в очередной раз сбрасывал вещи в чемодан для командировок. – На квартиру уже нашёлся покупатель, у нас две недели, чтобы собрать вещи! Твоё будущее решается, а ты упёрся, как баран! Не поеду, не поеду! В чём дело?
– Я не поеду, – сухо отвечал ему Денис, натыкаясь на яростный взгляд и каменное лицо.
– Когда вернусь, чтоб вещи были собраны. И никаких «Не поеду». Иначе буду разговаривать с тобой по-другому. – Отец многозначительно потряс кулаком.
Денис закатил глаза: мол, да ну, не запугаешь. Что бы ни происходило, и какие фокусы не выкидывал бы обнаглевший отпрыск, отец никогда не позволял себе поднимать на него руку. И сейчас не позволит…
Гудок телефона выдернул Дениса из дымки мрачных мыслей. Одного короткого взгляда на светящийся экран хватило, чтобы вызвать тахикардию. Звонила Асель. Под футболкой невольно побежали мурашки от предчувствия её окутывающего глубокого голоса, пульс заметно участился.
Денис плюхнулся на кровать, схватил трубку.
– Слушаю.
Вот идиот. Хотел сказать: «Привет, Асель», а сказал: «Слушаю». И сказал-то – холодно, с трескучим морозцем равнодушия, без эмоций. Как сотрудник банка или таможенный досмотрщик.
Асель тоже растерялась, услышав строгое «Слушаю».
– Денис? – Из динамика послышался её растревоженный голосок. – Ты приглашал меня в кино сегодня. И я хотела ска…
– Какое, к чёрту, кино? – полилось из Дениса неконтролируемое и желчное. – Тебе заняться нечем? Зачем звонишь, вообще?
Мозг в панике пытался анализировать происходящий в нём диссонанс, но не выходило. Денис нёс чепуху, хотя собирался сказать совершенно другое. Что происходит? Что, чёрт дери, происходит?
Губы и язык Дениса тем