– Драться умеет?
– Вполне, – ворчливо признал Мереваль. – Не трус, и не обделен честолюбием.
– Не самое плохое качество, – заметил я.
– Вот поэтому ему и неймется занять мое место.
– Этельфлэд тебя не отодвинет, – уверенно сказал я.
– Не поручусь, – мрачно проронил он.
Вслед за Кинлэфом мы вошли в зал. Этельфлэд восседала в кресле за отдельным столом на возвышении, Кинлэф расположился на стуле справа от нее, Осферт – слева. Она знаком велела мне и Меревалю присоединиться к их обществу. Огонь в центральном очаге чадил, а проникающий через дыру в римской крыше ветер заставлял дым густо стелиться по просторному помещению. Зал медленно заполнялся людьми. Многие из моих дружинников, кто не уехал с Финаном или не стоял в карауле на высоких каменных стенах, пришли послушать привезенные Этельфлэд новости. Я послал за Этельстаном, и ему тоже велели сесть за стол Этельфлэд, где уже разместились близнецы Сеолнот и Сеолберт. Остальное пространство помещения заполнили воины Этельфлэд. Слуги принесли воду и полотенца, чтобы знатные гости могли вымыть руки. Подали эль, хлеб и сыр.
– Так что случилось? – спросила Этельфлэд, когда разлили эль.
Я предоставил Этельстану поведать историю про сожжение кораблей в Брунанбурге. Ему это давалось тяжко – он определенно подвел тетю, не проявив должной бдительности, но парень твердо довел рассказ до конца и не пытался увильнуть от ответственности. Я был горд за него, а Этельфлэд обошлась с ним мягко, сказав, что никто не мог ожидать появления драккаров на Мэрсе ночью.
– Почему мы не получили предупреждения о приходе Рагналла? – резко осведомилась она.
Никто не ответил. Отец Сеолнот заикнулся было, поглядывая при этом на меня, но потом почел за благо прикусить язык. Этельфлэд поняла, что хотел он выразить, и посмотрела в мою сторону.
– Твоя дочь ведь замужем за братом Рагналла, – напомнила она с укором.
– Сигтригр не поддерживает брата, – промолвил я. – И допускаю, не одобряет поступка Рагналла.
– Но он должен был знать о планах морского конунга?
Я замялся.
– Да, – признал я наконец.
Было немыслимо, чтобы Сигтригр и Стиорра не ведали о затее, и мне оставалось предположить, что они не пожелали предупредить меня. Вдруг моя дочь теперь хочет, чтобы Британия стала языческой? Но почему тогда Сигтригр не присоединился к вторжению?
– И твой зять не послал весточки? – уточнила Этельфлэд.
– Может, и послал, – предположил я. – Но Ирландское море коварно. Его гонец мог утонуть.
Это неубедительное объяснение вызвало презрительное фырканье со стороны отца Сеолнота.
– Быть может, твоя дочь предпочла… – начал он, но Этельфлэд оборвала его.
– По части новостей из Ирландии мы, как правило, полагаемся на Церковь, – язвительно напомнила она. – Неужели вы перестали переписываться с клириками и монастырями этой страны?
Я с интересом наблюдал, как правительница