– Его карлице, ты имеешь в виду, – уточнил Утред.
– Просто держите свои грязные лапы при себе, – велел я парню, потом повернулся и увидел, что одиннадцать всадников отделились от внушительной «стены щитов». Они скакали под тремя знаменами и направлялись к нашим укреплениям.
– Пора идти, – сказал я.
Настал час встречи с врагом.
Глава четвертая
Наши кони ждали на улице, а Годрик, мой слуга, держал превосходный шлем с волком на гребне, заново раскрашенный щит и накидку из медвежьей шкуры. Когда я взобрался в седло, знаменосец развернул знамя с волчьей головой. Ехал я на Тинтреге, новом, черном как ночь скакуне, здоровенном и диком. Его имя означало «Мучитель», это был подарок от моего старого приятеля Стеапы, командира придворной дружины короля Эдуарда. Он сделал его, перед тем как удалился на покой в свои владения в Вилтунскире. Подобно Стеапе, Тинтрег был приучен к битве и имел вредный норов. Мне он нравился.
Этельфлэд уже ждала у северных ворот. Она сидела верхом на Гаст, своей белой кобыле, а под белоснежный плащ надела начищенную до блеска кольчугу. Мереваль, Осферт и Кинлэф были при ней, так же как отец Фраомар, ее капеллан и духовник.
– Сколько человек выехало из рядов язычников? – уточнила Этельфлэд.
– Одиннадцать.
– Возьми еще одного! – приказала она Меревалю.
Вместе с этим дополнительным человеком, а также с моим знаменосцем, мной, сыном и Финаном нас станет столько же, сколько выслал Рагналл.
– Захвати принца Этельстана! – велел я Меревалю.
Мереваль посмотрел на Этельфлэд, та кивнула.
– Только скажи, чтобы поспешил! – бросила она.
– Ублюдки подождут, – буркнул я, пропустив мимо ушей замечание Этельфлэд.
Этельстан уже облачился для битвы в кольчугу и шлем, поэтому ждать пришлось, только пока ему оседлают лошадь. Садясь в седло, он широко улыбнулся мне и уважительно поклонился тетке:
– Спасибо, госпожа!
– Просто помалкивай, – проворчала Этельфлэд. Потом возвысила голос: – Откройте ворота!
Громадные створки застонали и заскрипели, подаваясь наружу. Воины все еще взбегали по каменным ступеням на стены, а оба наших знаменосца миновали длинную арку. Держащий крест гусь Этельфлэд и моя волчья голова – именно на эти флаги падали лучи робкого весеннего солнца, когда мы процокали по мосту и пересекли наполненный водой ров. Потом пришпорили коней по направлению к Рагналлу и его людям, натянувшим поводья ярдах в трехстах от стен.
– Тебе туда ехать необязательно, – заметил я Этельфлэд.
– Это почему?
– Потому что там не будет ничего, кроме оскорблений.
– Думаешь, меня испугают слова?
– Думаю, он попытается задеть тебя и обидеть, – и твой гнев станет его победой.
– Наше Писание учит, что глупый наговорит много! – вставил