В тени креста. Максим Владимирович Греков

который и в посольских делах хват и новые башни кремлёвские ставить горазд, а вот от жары распахнул плащ и откинул полу своего кафтана длиннобородый и востроносый книжник и личный ювелир Софьи – угрянин Трифон. Все они то и дело снисходительно поглядывали на Курицына, который силился вникнуть в смысл разговора.

      – … с Венецией нам торговля нужна, но как быть с турецким флотом, кой перерезал все торговые пути по Понту Эвксинскому⁴¹? – продолжил говорить Дмитрий Траханиот, – я вижу, что сейчас венецианцы не сильно в настрое морские пути освобождать, а мы в этом деле и сами нем подобны и их сдвинуть в сторону нам нужную не можем.

      – И я думаю, что венецианские товары для Московии были бы весьма кстати, – подал голос Трифон, – но ведь доставить их можно и сухим путём, с безопасным проходом через владения короля Корвина.

      – До владений короля согласен, а дальше как? – задрал кверху бороду клинышком Антон Фрязин, или позабыл ты, что у нас с Литвой всё ещё война?

      – Да, война, – поддержала Софья и кивнула Фрязину, – а посему, ныне самый краткий путь для венецианских товаров будет вокруг всей Европы, через Новагород.

      Слова Софьи звучали спокойно и чётко. Её мелодичный красивый голос магически обволакивал любого слушателя и казался не подходящим к её располневшей фигуре, укрытой складками черного платья, отделанного соболями. Волевому лицу царевны, больше соответствовал бы резкий и высокий тон.

      – Но в том, и дело, что венецианцы не жалуют этот путь, они не хотят рушить уговор с Ганзой, по коему их товары потребно продавать на ганзейских рынках, – степенно вставил своё слово Юрий Траханиот.

      – А вот мы испросим у Фёдора Курицына, как быть в таком случае, что посоветуешь? – Софья перевела взгляд на пытающегося вникнуть в суть беседы дьяка.

      – Тут непростое дело, царевна, так сразу сказать не могу, – отвечал Курицын по-гречески, сдержанным голосом, проглатывая окончания слов, а мысль была только о том, что Софья неспроста задаёт такой вопрос.

      Царевна была недовольна его ответом, но сделала вид, что не заметила уклончивость фразы. Стрельнула глазами в пустые чаши гостей и звякнула в колокольчик.

      – Вели принести Коммандарии⁴² и пусть её не портят, разбавляя водой, – сказала она подбежавшей Мирославе, – да истопнику укажи – поленьев не жалеть!

      Верховая боярыня, в ответ лишь молча, поклонилась и скользнула в сторону печи, обложенной изразцами с греческим орнаментом, потрогала её рукой и удивлённо покачала головой.

      – Оставим на сей день разговор о венецианской торговле, – немного усталым голосом предложила Софья, и о строительстве московском, пожалуй, тоже довольно, – она перешла на итальянский: – Я ценю твоё усердие, Антонио, – сказала она Фрязину, – но ты мне ещё услужи. Помоги мастерам тайник устроить в новой Большой палате. Пусть сотворят его в верхних, недоступных для всех покоях, чтобы я с детками моими, могла