– Оно, конечно, можно бы сладить, – бормочет Алешка, не зная, как лучше выкрутиться. – Коня вот только у меня нет, оружия там… Ну, всего того, что богатырю положено. А без них – как же? Без них – никак…
– Никак, говоришь? – девка щурится.
– Никак.
– А ежели будет тебе, и конь богатырский, и оружие?
– Ну, тогда… Только это ведь и обождать может. Ты мне насчет игрища лучше скажи, – попытался Алешка беседу в сторону увести, – согласная?
– Как же мне с таким робким богатырем, да на игрище? Засмеют. Переведайся со зверем, так и поглядим.
– Вот заладила: зверь, зверь… Не убежит, чай, да и не убудет от него. Глядишь, перебесится, и обратно уйдет, откуда явился… Сказано тебе – нет у меня ничего, чтоб одолеть окаянного. Не с голыми же руками…
– Голыми руками только девок с-под мостка за ноги хватать, – усмехается. – Камушек-то не забыл, возле которого в дупло провалился?.. Сходил бы ты к нему еще разок, глянул, что да как, может, чего и выглядел бы ненароком.
И опять пошла себе, напеваючи. Только в этот раз решился Алешка глаз с нее не спускать и подглядеть, где живет. Крадется по кустам, чтоб не заметила, и тут, как назло, веткой по глазам шваркнуло. Зажмурился – пропала девка, будто и не было. Ну да не проведешь. Про камешек, да про дупло, да про дощечки – окромя Сыча сказать некому. Надо будет все ж таки заглянуть к нему, да напрямки и спросить. Ну, и к камню наведаться. Найдет ли вот только дорогу? Лет-то сколько минуло, не заросла ли?
Не заросла. Да, к тому же, казалось, ноги сами вынесли к камню заветному, синему. Нисколько не изменившемуся за прошедшие весны. И все вокруг него тоже, вроде, такое же, как прежде.
Забрался Алешка на камень, посмотрел вокруг, снова слез, вокруг обошел. Ну, хорошо, наведался. Никто камень этот самый не потревожил. И что с ним делать? Поелозил пальцами по поверхности, где надпись мнил, ан оказалось – прав был Кузьма, никакая это не надпись, а просто выщербленки. Стукнул пару раз кулаком поверху, столько же раз ногой пнул, зацепил снизу ладонями – поднять попытался, потом плечом приложился, толкнуть. Как же. Тут таких, как Алешка, десятка два-три потребуется, ежели только он в землю на версту не врос. А что? Запросто. Может, это не камень, а скала какая. Тогда ее вообще не одолеть. Уж не посмеялась ли над ним девка? Или все-таки посмеялась?..
Снова и снова осматривает камень Алешка, снова и снова вокруг бродит, бьет да толкает. Никакого проку. Палку взял, под камень тыкает – и тут незадача. Упирается палка, значит, глубоко он в земле сидит.
Совсем умаялся добрый молодец. Отошел на край полянки, присел на травку, глядит и думает. Оно, конечно, разрыв-травой можно попробовать. У Всеведы разжиться и попробовать. Это ежели камень вроде как замок. Если же нет – не поможет. А можно просто – плюнуть, и забыть. Повернуться и уйти, словно ничего и не было. Девке же соврать что-нибудь. Сказать – не нашел камня. Или вообще – пропал. Пришел, мол, на то самое место, а его – нету. В землю ушел. Вместо