– Доктор Дункан, у меня совершенно вылетело из головы – я хотела вас спросить, – сказала мисс Гриндлей, глядя на него через стол. – Вы, случайно, не родственник мистеру Дункану из «Дункана и Флокхарта», что на Принсес-стрит?
– Нет. Хотя, как я понимаю, они теперь довольно бойко торгуют эфиром, с тех пор как это средство вошло в обиход. – Последнюю фразу он адресовал доктору Симпсону, явно намереваясь сменить тему.
Рейвен решил этому воспрепятствовать.
– Быть может, тогда ваш родственник – мистер Дункан, который служит хирургом в Королевской лечебнице?
За это он был награжден кислым взглядом, которых, он был уверен, у мистера Дункана имелся большой запас.
– И опять – нет. Похоже, в данный момент в Эдинбурге наблюдается некий переизбыток Дунканов. Я подумываю прибавить девичью фамилию матери, чтобы выделяться среди прочих.
– И каким же станет ваше имя? – спросила Мина.
– Джеймс Мэтьюс Дункан.
– В самом деле, звучит очень внушительно, – сказала миссис Симпсон.
– Теперь вам нужно будет сделать значительный вклад в медицину, чтобы быть достойным такого имени.
– Именно так я и намереваюсь поступить, – ответил он без малейших колебаний.
Рейвен решил, что перед ними еще одна попытка покончить с дамскими темами для разговора, но, как оказалось, это была лишь увертюра. Покончив с единственным вареным яйцом, выуженным из находящегося перед ним рога изобилия, Джеймс принялся выкладывать свою профессиональную биографию с самого начала, а к концу у Уилла сложилось четкое представление о том, насколько мощным должен быть его телескоп.
Дункан изучал медицину в Абердине и Эдинбурге и в прошлом году, когда ему было всего двадцать, стал полноправным доктором медицины, что потребовало, в силу юного возраста, особого подтверждения квалификации. Затем он поехал в Париж, дабы углубить познания, и пока находился там, провел обширные патологические исследования умерших родами женщин, почитая теперь себя экспертом во всем, что касалось воспалительных процессов в области женского таза. Он свободно владел немецким и французским, на который и перевел «Заметки об ингаляции сернистого эфира» доктора Симпсона, чем, вполне естественно, польстил хозяину дома, а это, без сомнения, сыграло свою роль, когда профессор предложил ему должность своего ассистента.
– Я прибыл сюда, чтобы найти лучшее анестезирующее средство, нежели эфир, – провозгласил он, что, на взгляд Рейвена, было уже чересчур: он сам только начал раздумывать о том, что это весьма подходящий путь к успеху.
Джеймс Мэтьюс Дункан, решил Уилл, совершенно невыносим. Он производил впечатление человека, который ни разу не получал кулаком в лицо из-за неосторожного высказывания, и инстинкт подсказывал Рейвену, что именно ему предстоит исправить это упущение.
Вскоре к ним присоединился еще один джентльмен, который, извинившись