– Мне много, а ты не наешься!
Я, наверное, должен был отказаться, но был голоден.
Ирка смотрела на меня с интересом, глаза у нее зеленые, через щеку от века до подбородка – тонкий шрам.
– Ешь, – сказал я ей, – а то остынет.
– Я холодное люблю, – сказала она.
Каша была безвкусная, скользкая и недосоленная.
– А ты как сюда попала? – спросил я у Ирки, прихлебывая теплый чай.
– Как и ты, – сказала она, – со свалки.
– А на свалку?
– Я бродячая, – ответила Ирка. – Как наших сократили, я тогда девчонкой была, я по свалкам пошла.
– Кого сократили? – спросил я. – И как сократили?
– Учи тебя, учи, – сказала Ирка удивленно. – Я еще такого не видала! Простых вещей не понимает. Мы в поселке жили, в агросекторе. А по программе поселок шел под девственную местность – вот нас и разломали. Мужчин ликвидировали, а женщин – в резерв. Мы с сестрой в Москву убежали. Нам говорили, что в Москве жизнь клевая. А врали… Ты в Москве не был?
– Москва – это тоже свалка?
– Москва – это такая свалка, что никто ее конца не видел – охренеешь, какая свалка!
В дверях подвала появился Лысый, он прошел внутрь и стоял, похлопывая себя по ногам плетью, – я в жизни еще не видел такого злобного существа, как он.
Он молчал, а все, кто сидел за столом, замерли, даже есть перестали. Лысый ждал. Вошла мадамка. Веселая улыбка во всю широкую физиономию, тридцать золотых зубов!
– Ну и как, мои цыпляточки? – гаркнула она с порога.
– Спасибо… спасибо, – откликнулись работники.
– Плохо работаете, – заявила мадамка. – На мыло захотелось? Я вас быстренько туда спроважу. Нормы не выполняете – жабы голодные сидят!
Я поежился – даже в мыслях нельзя было именовать спонсоров жабами, хотя про себя все их так называли.
– Сегодня конвейер потянет быстрее. Так что держитесь, мазурики. Но если не подохнете, к обеду будет картошка, поняли?
Все стали благодарить эту наглую квадратную женщину. Мне она совсем не нравилась.
Машка-мадамка ушла в следующий подвал – она по утрам часто проходила по подвалам, смотрела, как живут ее рабы, даже разговаривала с ними. Ирка обернулась ко мне:
– Смотри, что я сейчас у одной тетки за полкуска выменяла!
Она показала мне обломок гребенки.
И тут же за столом принялась причесывать свои пышные рыжие волосы.
– Я тебе ползунов покажу. Их из яиц выводят, а откуда яйца – не знаю, наверное, инкубатор есть.
– Они противные, – сказал я. – Меня от их вида воротит.
– А я в простых местах выросла, – сказала Ирка, – там, где деревья, трава и лес. Большая гусеница – разве это плохо?.
Меня всего передернуло от этих слов. Эти стрекозиные умершие глаза и короткая серая шерсть… Я понял, из чего сшита шубка госпожи Яйблочко, я понял также, из чего сделано платье Машки-мадамки, и я понял, что раньше был ничего не ведающим