– Садись, – я пододвинул стул, – что будешь?
– Кофе. Кофе и мороженое.
– Может…
– Нет, – отрезала она. Светлана была злой.
Над столом повисла пауза.
– Ладно, пойду, – засобирался Дима.
– Кто я, по-твоему? – спросила Света, и этот ее вопрос не предвещал ничего хорошего.
– Что?
– По-твоему, со мной можно вот так?
– Как?
– Ты знаешь как. Если не хочешь меня видеть, так и скажи, но зачем прятаться по углам?
– Ты не так поняла…
– Не зли меня.
– Нет, правда. После истории твоего сумасшедшего друга…
– Он не сумасшедший!
– Хорошо… Мне надо было побыть наедине. Слишком уж как-то было муторно.
– Наедине. Ну и торчи наедине! Надумаешь – звони. Только не опоздай. – Она бросила на стол бумажку с номером и быстро вышла из кафе.
Глава 9
Постепенно моя жизнь начала обустраиваться на новом квантовом уровне. Похоже, не только элементарные частицы имеют двойственную природу. Частица-волна или человек-квант. Мы тоже, подобно электронам, существуем на своего рода стационарных орбитах. Любое изменение орбиты вызывает у нас чувство дискомфорта, независимо от того, повышается квантовое число, а следовательно, социально-личностный статус, или наоборот, понижается. И только заново утвердившись на новой стационарной орбите, мы говорим себе «фух», переводим дыхание и начинаем новую жизнь.
Дима по-своему прав. Перестав вертеться, уйдя с квантовых орбит, можно стать ядром или центром вселенной, вокруг которого будут плясать новые электроны. Надо только обладать массой покоя, что, увы, дано далеко не каждому. У меня, судя по всему, массы покоя не было, и мне, словно мотыльку, чья лампочка перегорела, необходимо было лететь во тьме в поисках новой пустой орбиты соответствующей величины, чтобы вновь обрести себя или хотя бы иллюзию себя, что меня вполне устраивало.
Таким центром был Дюльсендорф. Светланка не была, да и не могла стать центром в силу своей природной слабости или отсутствия массы покоя. Она была транспортом или той силой, что, придав правильное ускорение, вывела меня на новую орбиту вокруг Дюльсендорфа.
Наталья для меня тоже никогда не была центром, да и вращались мы в несколько иных плоскостях, которые, не спорю, пересекались, после чего расходились вновь.
Настоящим центром стала для меня Мага, моя милая Мага, поэтому ее потеря и явилась потерей всего. Я потерял свой центр, свое вращение, свое квантовое число. Я готов был вращаться вокруг чего угодно, даже вокруг Светланы, для которой при других обстоятельствах сам мог бы стать иллюзией центра.
Что же касательно Дюльсендорфа, то он был не просто центром, а центрищем, некоей черной дырой, пожирающей все, что приближалось к нему достаточно близко. Я был слишком слаб, слишком инертен, слишком поглощен своими проблемами, чтобы не то что попытаться вырваться