У двери в зал нас и встретил хозяин – еще крепкий, стареющий мужчина небольшого роста. Он был похож на Зиновия Гердта, причем не только внешне, но и манерой… или нет, не манерой… что-то в его голосе тоже было созвучно с Зиновием Гердтом. Лет ему было около шестидесяти. Его можно было бы вполне назвать милым, если бы в нем не было чего-то отталкивающего. Возможно, мне не понравились его бегающие глаза. Он весь как-то засуетился, застеснялся, покраснел, как девица, впервые увидевшая жениха.
– Знакомьтесь, – сказала Света.
– Игорь, – представился я.
– Карл Дюльсендорф, – сообщил он, протягивая руку для рукопожатия. Разумеется, я ее пожал.
– Проходите, молодой человек, присаживайтесь, – пригласил он.
– У вас неприятности? – спросил меня Дюльсендорф, когда с первой бутылкой коньяка было покончено.
– С чего вы взяли?
– У вас потерянный вид.
– Вы правы, господин Дюльсендорф…
– Не называйте меня так!
– Простите, не буду.
– Так меня называл один страшный человек.
– Да?
– Так что с вами стряслось? – вернулся он к теме разговора.
– От меня ушла жена, а потом и любовница, – признался я.
– Вы их любили?
– Жену… Не знаю. Когда-то любил, раз женился.
– Люди женятся по разным причинам.
– Я, наверное, по любви. Потом любовь кончилась.
– Быт?
– Хуже. Быт особо нам не мешал. Она вдруг стала после свадьбы серьезной, а я как был шалопаем, так и остался. Ненавижу дешевую провинциальную светскость. Слишком это все выглядит пошло.
– Поэтому вы расстались с женой?
– Мы не расстались. Мы живем под одной крышей. Иногда даже спим в одной постели, спим в буквальном смысле слова. Два совершенно чужих человека в одной постели.
– Что-то произошло?
– Она променяла меня на другого.
– И вы не вынесли обиды…
– Если честно, то мне было уже все равно. Мне даже нравилось, что у нее появился он. На самом деле, она меня предала намного раньше. Она изменяла, не таясь, изменяла каждый день, рядом со мной, в одной со мной постели. У меня на глазах.
– Вы не похожи на…
– Она изменяла мне с богом, а это многое меняет. Изменять с богом – это прилично, это морально, а сейчас, когда все вдруг стали жутко религиозными, – это модно и почетно. А я даже пожаловаться никому не мог.
– Вы держали все это в себе?
– Я завел любовницу.
– Вы сделали это назло жене?
– Нельзя так с людьми. Нельзя использовать кого-то вот так. Любовница-то при чем? Она же не виновата, что у тебя с женой не все в порядке. Ей за что мстить?
– Вы влюбились?
– Сначала я думал, что это так, ничего серьезного. Потом понял, что не могу без нее.
– И она ушла? Я вам сочувствую.
– Все было хорошо, все было замечательно. И как гром среди ясного неба. Не понимаю…
Меня прорвало. Я говорил