Москва и москвичи через призму столетия. И. А. Карпачева

рассказал в своих воспоминаниях Юрий Бахрушин. После реформы, освободившей крестьян, последовала целая череда реформ. В том числе было утверждено и новое «Городовое положение». В связи с предстоящими переменами в управлении городом, в ноябре 1862 года, в Москву пожаловал Император Александр II. «На высочайший выход в Большом Кремлевском дворце были собраны все первые персоны стольного города. В Андреевском зале стояло дворянство, во Владимирском – купечество…Московский городской голова М. Л. Королев подал царю хлеб-соль… Царь благосклонно принял подношение, поблагодарил, передал адъютанту и, обратясь к голове спросил: «– Как твоя фамилия?

      – Благодарение Господу, благополучно, ваше величество, только хозяйка что-то малость занедужила, – серьезно ответил Королев. Произошло неловкое замешательство. Но Александр II быстро сообразил, что не знакомый с новыми тонкостями галлицизмов голова понял слово «фамилия» в его старинном значении – «семья».

      – Ну, кланяйся ей, улыбнувшись, ответил царь и под влиянием внезапного наития добавил, – да скажи ей. Что я со своей хозяйкой приеду ее проведать…

      Милостивые слова государя молниеносно облетели зал и произвели на купечество впечатление разорвавшейся бомбы – царь, при всех. Громко обещал приехать в гости к купцу! Это было неслыханно в истории России…».

      Конечно, большинство присутствующих не поверили, что такое может произойти. Царь сдержал слово. 4 декабря 1862 года, вся Москва сбежалась к дому Михаила Леонтьевича, посмотреть, как купец царя принимает. Замоскворецкие мальчишки, висевшие на заборе Королева, видели, как испуганная жена Головы, Татьяна Андреевна, трясущимися руками подавала императрице чай с сухариками. Михаил Леонтьевич был колоритной фигурой, с истинно московскими причудами. Любил смотреть пожары. Как только узнавал о том, что где-то что-то «дымится» сразу же бросал все и приезжал. Уходил с пепелища последним, когда уже разбирали головешки. Посещая с друзьями любимый винный погребок Богатырева на Ильинке, ставил на стол головной убор – цилиндр. Не уходили пока «шапка» не наполнялась пробками от шампанского. Пройдет несколько лет, и Королев разорится. Старый дом на Лужнецкой придется продать. В историческом доме поселится «фамилия», которой суждено будет сыграть особую роль в истории купеческой Москвы – Бахрушины. О них поговорим позднее. А сейчас вернемся в дом в Брюсовом переулке, чтобы посмотреть, чем он отличался от типичных купеческих домов Замоскворечья. Конечно, это был совершенно другой район города, недалеко находилась главная улица Москвы – Тверская. Соседи, в основном, представители «белой кости», рядом с которыми московские купцы чувствовали себя неуверенно. Но молодой зять Королева Алексей Васильевич Андреев был представителем нового «переходного» поколения московского торгового сословия, которое потихоньку стало ломать дедовский уклад жизни и формировать новый, который ярко проявится в самом конце ХIХ столетия. Богат