– Грипп?.. Вот так славную историю вы тут рассказываете, Басс! Болеть лунным гриппом в его возрасте! Нет, нет!.. Он, должно быть, ранен… или убит… Если бы я мог знать!.. Тысяча инсэктов! Господа Клерики, – сменил обращение, на диалог как с мужчинами. – Я не желаю, чтобы мои люди шатались по подозрительным местам, затевали драки на улицах и пускали в ход шпаги в темных закоулках! Я не желаю, в конце концов, чтобы мои люди служили посмешищем для Адептов господина кардинала! Эти самые Адепты спокойные ребята, порядочные, ловкие. Их не за что арестовывать, да, кроме того, они и не дали бы себя арестовать. Я в этом уверен! Они предпочли бы умереть на месте, чем отступить хоть на шаг. Спасаться, бежать, удирать – на это способны только имперские легионеры!
Басс и Росс дрожали от ярости. Готовились задушить Лау Вельера, если бы в глубине души не чувствовали, что только горячая любовь к ним заставляет его так орать. Девушки в мужском обличии постукивали каблуками о ковер, до крови кусали губы и изо всех сил сжимали эфесы шпаг.
В приемной слышали, что вызывали Шосса, Басса и Росса, и по голосу уважаемого Вельера угадали, что он сильно разгневан. Десяток голов, терзаемых любопытством, прижался к двери в стремлении не упустить ни слова, и лица бледнели от ярости, тогда как уши, прильнувшие к скважине, не упускали ни звука, а уста повторяли одно за другим оскорбительные слова любимого всеми командующего Имперскими Легионерами, делая их достоянием всех присутствующих. В одно мгновение резиденция, от дверей кабинета и до самой дальней площадки паркинга лайтфлаев, превратилась в кипящий котел. Командующий вновь стал соблюдать девичье инкогнито вызванных Клериков.
– Неужто! Имперские легионеры позволяют алептам кардинала себя арестовывать! – продолжал хозяин кабинета, в глубине души не менее разъяренный, чем его подчинённые, чеканя слова и, словно заряды рельстронов вонзая их в грудь своих слушателей. – Вот как! Шестеро Адептов арестовывают шестерых Клериков императора! Тысяча инсэктов! Я принял решение. Прямо отсюда отправляюсь в Гартман к императору и подаю в отставку, отказываюсь от должности командующего Клериков и прошу назначить меня обычным лейтенантом Адептов кардинала. А если откажут, тысяча инсэктов, я стану аббатом!
При этих словах ропот за стеной превратился в бурю. Всюду раздавались проклятия и богохульства. Возгласы:
«Тысяча инсэктов!», «Бог и все его ангелы!», «Смерть и вторжение в мозг!» – повисли в воздухе. Дартин глазами искал, нет ли какой-нибудь портьеры, за которой он мог бы укрыться, и ощущал непреодолимое желание забраться под стол.
– Так вот, господин полковник! – буквально зашипела Басс, потеряв всякое самообладание. – Нас действительно было шестеро против шестерых, однако на нас напали из-за угла, и, раньше чем мы успели обнажить оружие, двоих убили наповал, а Шосс так тяжело ранен, что не многим отличался от