Сельвирия хмыкнула. Её младшенькая сестрёнка рассуждала так по-детски, хотя и мнила себя девицей на выданье. Такой смазливой наивной дурочке мужчины бы скорее нашли применение в другой «Прекрасной Эсселении», нежели в отдалённой резиденции угасших Звёздных Королей посреди Лазурного моря меж тремя континентами.
– И да, ты забываешь, что мой идеал должен быть облечён в сверкающие звенящие героизмом доспехи и восседать на гордом скакуне. Винторог в жизни не наденет кольчуги, иначе ему придётся отдирать её от себя вместе с кожей. А по скалам он прыгает на своём вонючем шестирогом козле. По-твоему, много общего у этого покрытого сосульками козла и у безудержного скакуна с развивающейся золотой гривой?
– Сомневаюсь, что этот скакун доскачет по морю до Прекрасной Эсселении, – криво улыбнулась средняя принцесса. Удивительно, что малышка Тоски всё же согласилась на горделивого коня в придачу к красавчику-принцу. Раньше это непременно должен был быть огромный Чёрный дракон, желательно огнедышащий. Сельвирия озвучила свою мысль.
– А что? – игриво бросила та. – Я не исключаю и такой возможности. Чёрные драконы погибли в свою далёкую эпоху задолго до Великого Пришествия. Но их более мелкие потомки, дгралы, существовали ещё не одно тысячелетие. Последних якобы видели в покинутом Белом городе где-то тысячу лет тому назад. Иные колдовали с их кровью, желая возродить Чёрных драконов. Быть может, в ком-то из их подопытных и течёт древняя драконья кровь?
– Иные говорили, что Чёрных драконов вернёт в этот мир Владыка Бездны, когда покинет чертоги Вечной ночи по ту сторону Белых скал. Может, тебе стоит присмотреться к нему, когда он появится? – съязвила Сельвирия. В сказаниях Тёмный Владыка описывался как великолепный и ужасный, облечённый ужасом и мраком, повелевающий чёрными силами и Чёрными драконами. Но о его внешности там не говорилось ничего.
– Может и стоит, – буркнула Тоски. – Если он окажется красавчиком. – Художники, пытавшиеся изобразить Владыку, рисовали его в развевающихся чёрных одеждах. Но лицо Тёмного всегда было скрыто в чернильной тени капюшона. Считалось, что те, кто дерзнул изобразить лицо хозяина Вечной ночи, обречены на страшную смерть. Никто из них не переживает окончания работы над своим рисунком.
Запыхавшаяся служанка, появившаяся в дверях, спешно сообщила, что начинается суд над Бальтеримором Снежным Барсом. Сельвирия вскочила со своего места и опрометью бросилась к двери, ведущей из сестриной опочивальни. Внутри у неё всё горело, хотя она и пыталась убедить себя в том, что она – лёд и камень.
Мысленно она представляла себе, как перебьёт всех, кто захочет затолкать её возлюбленного в колодец для казни.