– Наверное, не стоило напоминать тебе об этом своими расспросами, – пробормотала Иссэрия, пожёвывая кусочек вяленого мяса. Она знала, как тяжело вспоминать о близком человеке, которого ты никогда больше не увидишь. Когда королева Ледяного трона, её мать, сошла в чертоги вечного покоя и вечного холода, она не находила себе места от тоски. И ни один мороз не был достаточно сильным, чтобы превратить её слёзы и чувства в лёд. А ещё она чувствовала себя брошенной. Брошенной любимым человеком. Наверное, Эниферу вдвойне тяжело: он не был любим, и был брошен.
– Да, пожалуй, не стоит о грустном, ваше… – парень замялся с улыбкой на губах и виновато оправдался: – Я научусь, госпожа… А как мне, собственно, к вам обращаться?
Иссэрия замерла: вопрос застал её врасплох. Как же себя называть? Об этом она не думала. Они с самого начала путешествовали по глуши и до сих пор не столкнулись лбом ко лбу ни с одним человеком. Хотя, когда подходили к какой-нибудь дороге очень близко, слышали, что не они одни двигаются в направлении Звёздной долины. Пока на Белых скалах шла война с косматыми демонами, те, кого она не тронула старались унести ноги подальше. Подальше от демонов, холода, голода и Вечной ночи, затаившейся по ту сторону края мира.
Она отказала себе во всех удобствах и не решилась ни на одну ночёвку в каком-нибудь придорожном постоялом дворе. В ней легко было узнать принцессу, и тогда её вернули бы в замок. Девушка не сомневалась в том, что отец уже разослал ей вдогонку своих людей во всех направлениях: куда бы она ни пошла. И тогда она предстала бы перед Ледяным троном и узнала бы всю ярость своего венценосного родителя. Сергарион не может заставить её выйти замуж. Но он обязательно посадит её под замок, чтобы она снова не сбежала.
– Я не знаю, – улыбнулась она. – Какое имя тебе нравится больше всего?
– Иссэрия, ваше величество, – простодушно ответил охотник, – ваше имя.
Улыбка мгновенно сошла с её лица. Она знала этот взгляд. Мужчины смотрели на юную принцессу так с тех пор, как у неё едва проклюнулась грудь. Сначала она не придавала этому значения. Потом стеснялась. А потом расцвела. И враз уложила всех своих поклонников на лопатки. Гордая и ледяная красавица севера, она по личному опыту знала, сколь хрупки мужские сердца. Они неизбежно разбиваются, столкнувшись со льдом и камнем.
– Я поняла, – как можно равнодушнее произнесла принцесса. – Но ты не можешь меня так называть, верно? Тогда, может быть, Феолла́рия или Кэтрилли́ния? Или Альма́рия? Как тебе имя Альмария? И запомни: никаких величеств поминаться не должно. Я – твоя сестра, если вдруг придётся кому-то представляться.
– Хорошо, – безучастно проронил охотник. Неужели она не поняла? Или поняла, но сделала вид, что