Максим свернул в пустынный переулок. Здесь было странно тихо. Об ограду бились сухие ветви дикого винограда с парой красных листочков, заиндевевших на морозе. Должно быть, летом эта ограда скрыта под пышной растительностью, и кажется, будто ты не в Москве, а в каком-то южном приморском городке. Среди безжизненных веток вдруг зажегся шарик фонаря, и Максим остановился и стал смотреть на этот яркий желтоватый светильник слезящимися от ветра глазами. Он и сам не знал, зачем стоит здесь, почему не идет дальше. Пожав плечами (как будто на него в этот момент кто-то смотрел, и ему, неведомому наблюдателю, надо было показать, что вот, пешеход задумался, и сам от себя не ожидал этой остановки, а сейчас двинется в путь), Максим сделал несколько шагов и увидел кованную калитку, на которой было написано название ресторанчика, скрывавшегося за оградой. Может быть, у них есть датчики движения и фонарь загорается, когда по переулку кто-то идет, – вне зависимости от времени дня?..
Максим толкнул калитку и вошел во двор. Пустые столы и скамьи словно заброшенного летнего ресторана, были покрыты тонким инеем. На коричневатой траве газона вертелся в снежном смерчике обрывок крафтового пакета. Дорожка шла и уводила вниз, по лестнице, в полуподвал, где источал теплый желтоватый свет маленький семейный ресторанчик. Максим, держась за шаткие перила и боясь поскользнуться на ступеньках, аккуратно спустился и, рванув дверь, вошел внутрь. В нос ему ударил теплый запах кофе и хлеба, и ему почему-то ужасно захотелось остаться тут. Надолго.
Он положил кончики пальцев на клавиатуру и замер. В голове было пусто, он разглядывал крошечную капельку кофе, стекавшую по краю толстой фаянсовой чашки. Чтобы эти чашки не опрокидывались на ветру, – вспомнил Максим экскурсовода, юлившего между столиками парижского кафе позапрошлым летом и болтавшего без умолку, как болтальная машина, эдакая мясорубка, в которую достаточно было закинуть любую жирную картинку, чтобы на выходе получить мягкое и легко усваиваемое ее толкование.
Экскурсия – это хорошо, это надо запомнить, решил Максим, моргнул, перевел взгляд с кофейной капли на светящийся экран ноутбука и снова замер. Он никак не мог понять, что бы еще такое придумать, как бы сделать очередное цирковое шоу еще более ослепительным и возбуждающим. У него уже были прозрачные велосипеды, ездившие по шкурам зверей и щекотавшие наездниц разноцветными перьями (идею он подсмотрел когда-то в Музее Секса в Праге), женщины-змеи в золотых клетках, сквозь прутья которых пытались проникнуть верткие дрессировщицы с длинными синими языками и в леопардовых трико с особыми прорезями в самых