в одном из отсеков, определив по одежде и поведению себе подобных. Не раздеваясь и не освобождаясь от верхней одежды, они подозрительно смотрели по сторонам, не торопясь располагаться. Сыщика они не интересовали. Напротив их отсека имелось с десяток человек из бывших мещан, но опустившихся на дно жизни. В изношенной одежде, когда-то имевшей приличный вид, а сейчас рваной и грязной, они расположились недалеко от крестьян, видимо в надежде на то, что те угостят их какой никакой снедью, привезённой из дома. Их разговор отличался прошлой культурой жизни. Даже в этой грязи они подчёркивали своё особое место в обществе, возможно, в своих мыслях надеясь на возврат к прошлой жизни. В другой находилось с десяток рабочих, беспрестанно куривших, скорее всего недавно приехавших устраиваться на заводы и пока ещё не нашедших постоянное жильё. В отсеке стоял устойчивый запах и дым от табака. Было видно, что ночуют они здесь несколько дней. Их компания отличалась знанием друг друга, так как разговоры проходили по обращению друг к другу по имени. Часто упоминались заводы и мануфактуры на которых, видимо, они работали. Они тоже не интересовали сыщика. В другой расположилась рабочая артель мастеровых. Скорее всего прибывшая из близлежащей деревни, для разовых работ у какого-то купца или промышленника. Одну комнату занимала публика, по внешнему виду которой сразу можно было определить, что она промышляет незаконными промыслами. Вот туда и направились Евграф и Егор Егорович.