В разговор вступила одна из дочек:
– Мороженое в Одессе очень вкусное. Попробуйте, не пожалеете.
Женщина улыбнулась и продолжила давать советы нам.
– В конце Дерибасовской улицы вообще шедевр – Пассаж. Там на стенах росписи можно часами рассматривать.
– Мам, а мне понравился в Одессе Тещин мост, с которого открывается вид на порт и типичные многосемейные одесские дворики. Где-то в них видны резвящиеся дети, где-то за столом играют в домино, карты или шахматы мужчины, где-то женщины развешивают по веревкам стираное белье.
– Неплохо бы сходить на Приморский бульвар. Там много лавочек для отдыха, торговых точек и ларьков.
– Обратите так же внимание на Потемкинскую лестницу, облицованную серо-розовым гранитом, по которой можно спуститься к самому Морскому порту. На ней 192 ступеньки. И ее высота чуть меньше тридцати метров. При взгляде с нее вниз видны только площадки. А когда смотришь вверх, то только ступеньки.
В разговор вступил глава семейства:
– По обе стороны Приморской набережной пришвартовываются различные круизные лайнеры. А перед зданием Морского вокзала стоит скульптура «Золотой мальчик». Она считается символом удачи путешественников. – Кстати, о мальчиках, улыбнулся он.– В прошлом году в порту мы услышали интересный случай:
– Уходит в рейс моряк. А жена его на сносях дохаживала.
Она ему говорит:
– Когда родится ребенок, я тебе на корабль телеграмму пришлю.
– Ну, нет! Мне тогда всю команду поить придется. Ты лучше напиши, что мороженое привезли. И я все пойму.
Через три месяца он удивленно чешет затылок. В телеграмме написано:
«Эскимо привезли чуть позже срока. Одно оказалось с палочкой, а другое нет!»
Пассажиры рассмеялись. А наша мама переспросила мужчину:
– Не поняла, двойня, что ли оказалась?!
Как ни хорошо жилось нам в станице, пришло время покинуть ее. Весной мать, напуганная тучами неприятностей, сгустившимися над старшим сыном, вынуждена была переехать со мной в Грозный, чтобы быть ближе к нему.
Надю перед отъездом я так и не увидела, чтобы хоть адресами обменяться. Она теперь жила с Васькой у бабушки на другом конце села. Жалко, когда прерывается дружба без надежды когда-то возобновиться. У нас обоих изменились адреса. Осталось только щемящее чувство потери на долгие годы.
Огнями и шумом транспорта мы были встречены в родном городе. Все здесь было близким и знакомым. Не было лишь собственного жилья, станичных друзей и былого спокойствия. О возвращении в коттедж отца не было даже помыслов. Он к тому времени уже сошелся с женщиной. И воспитывал ее отпрысков. До судеб собственных детей у него давно не было никакого интереса.
Квартиру мать сняла на Начале Катаямы по десятой линии на самой