Пантелеимон. Анна Емельянова

имел в себе смешение множества восточных кровей, но чтил культуры того народа, к которому официально принадлежал. Вся его жизнь прошла в Никомидии, где он владел небольшой скобяной лавкой. Невысокого роста, смуглый, худой, с короткой седой бородой и вьющимися длинными волосами он не обладал бы внешней привлекательностью, если бы не тот удивительный свет, сиявший в глубине его огромных темных очей. Подобный свет всегда свидетельствует об изумительной натуре человека и об огромной любви к окружающим, живущей в его сердце. Прямой узкий нос с небольшой горбиной выдавал в Ермолае его греческие корни. Черты его лица были необычайно выразительны, подвижны. Вести разговоры он умел твердо, убедительно, но очень вежливо. В нем отсутствовала свойственная грекам напористость.

      Несколько лет назад Ермолай принял христианство и стал одним из самых частых прихожан главного никомидийского храма. В городе его хорошо знали. Ему доверял местный пресвитер Анфим.

      Когда Диоклетиан издал указ о начале гонений на христиан, многие прихожане никомидийской общины отказались от веры, боясь расправ. Но были и те, кто стойко терпел пытки, угрозы и жестокость властей, не желая отступать от Христа. Таких ждали казни. Теперь почти ежедневно в городе распинали, мучили или брали под стражу участников общины. Подобное положение сложилось по всей Римской империи. Но самыми беспощадными преследователи оставались в Никомидии, потому что здесь остановился двор Августа.

      Анфим был вынужден уехать. Скрываясь среди скал Каппадонии, он присылал свои послания христианам. Некоторые письма получал от него Ермолай, который стал пресвитером после отбытия Анфима. Впрочем, Диоклетиан знал о том, что Анфим продолжает укреплять дух христиан, ибо к императору попадали иногда его письма. Их находили у пленных участников общин. Диоклетиан злился, заставлял своих солдат прилагать все силы, чтобы найти Анфима. В этой ситуации для Ермолая было опасно находиться в своей скобяной лавке. Он переехал к Ермиппу, одному из стойких христиан, владевших домом, мимо которого Пантолеон часто ходил в школу. Кроме самого Ермиппа и пресвитера здесь нашел укрытие молодой преторианец Ермократ, бросивший службу ради сохранения веры во Христа. За густыми дебрями сада и забором, превосходящим человеческий рост, эти люди чувствовали себя временно защищенными от преследователей. Отпустив рабов, Ермипп самостоятельно вел хозяйство, обрабатывал сад и готовил пищу. В город он ходил редко и всякий раз старательно закутывал голову накидкой, чтобы его не узнали бывшие участники христианской общины, отказавшиеся от веры. Он боялся ареста.

      Находясь в доме Ермиппа, пресвитер Ермолай мог проводить богослужения. О них знали лишь те, кто жил за высоким забором. Местные горожане нечасто ходили по здешней тихой улочке, где не располагалось никаких торговых лавок, а если им случалось идти возле запертых ворот Ермиппа, то они не задумывались о происходящем в его доме.

      Таким образом, нашедший укрытие пресвитер рассчитывал переждать