– Челом бьем!.. Нижайше просим включить в свиту сопровождения высочайшего гостя нашу съемочную группу.
Шеф протокола нахмурился, из чего следовало сделать вывод: даже нижайшая просьба ему не понравилась, более того, показалась дерзостью.
– Зачем? – коротко, но ёмко спросил он.
Руководство телеканала смущенно замялось и стало что-то мямлить:
– Нужна… Ну… Это самое… Картинка, – дока телевещания знает, о чем речь. – Как без нее?
– Дадим, – усмешливо пообещал шеф протокола, – и картинку дадим, и комментарий свой дадим, всё дадим, готовенькое дадим.
– Но, – сварливое руководство телеканала предпринимает последнюю попытку, – у нас особый взгляд…
Шеф протокола, услышав, развеселился.
– Эх, провинция! «Особый взгляд»? Это у вас, что ли? – он ткнул перстом в сторону двери. – П… шел с «особым взглядом» на…
Последнее слово, составленное из трех букв, я не решаюсь повторить.
Однако, отдаю должное, во всем остальном Дениска сильно старался. Зачем? За тем же, что и в других краях: заручиться любовной поддержкой теперь уже горнозаводских аборигенов. Престарелый, но по-прежнему шустрый краевой воевода Эдгар Эдуардович Стессель, загадочно ухмыляясь и подмигивая, сверкая на солнце золотым шитьем, везде следовал за Дениской по пятам: угодливо внимая и подобострастно заглядывая в рот залётной столичной пташке, готов был торжественно рапортовать обо всем и везде. Но мало Дениске изустных рапортов.
– Покажь, – сурово требует от воеводы, – как реализуешь национальный проект «Здоровье»!?
Спина воеводы, похрустывая старыми косточками, обретает форму дуги.
– С превеликим удовольствием, многоуважаемый Денис Александрович! – не переводя дыхания, гаркает Стессель.
Воевода щелкает пальцами, перед гостем и перед его свитой вырастает тотчас же кортеж из множества иноземных карет (их Дениска в обиходе называет «крутыми тачками»). Не проходит и минуты, а кортеж уже мчится по вылизанным полупустым улицам горнозаводской столицы. Городовые – при полном параде и со счастливыми лицами – козыряют проезжающему гостю, редкие прохожие, особенно дамочки, машут в след холеными ручками и посылают воздушные поцелуйчики.
– Люблю, – говорит гость, – когда во всем порядок.
Гость милостиво треплет воеводин загривок и улыбается.
– Рад стараться! – вновь гаркает Стессель, растаивая как медовый пряник на солнце.
– А что, – спрашивает Дениска, – живете, гляжу, без пробок?
– Так точно, без пробок! – спешно подтверждает воевода, а сам продолжает загадочно ухмыляться чему-то.
– Ну и молодец, – говорит Дениска и покровительственно хлопает воеводу