У моей шестилетней дочери на ангельском личике появилось обеспокоенное выражение.
– Я не хочу идти, мама.
Я сказала в трубку:
– Спасибо, что приглашаешь ее, но сейчас не самый подходящий момент.
Сэнди настаивала:
– Мэри скучно. Почему бы тебе не прислать к нам Энджи, чтобы девочки поиграли вместе? Хотя бы немного!
– Ну, я не думаю…
Во мне живет этот абсурдный страх разочаровать людей.
Сэнди перебила меня:
– Девочки могут помочь мне испечь печенье. Спроси ее еще разок, пожа-а-алуйста!
– Хорошо.
Я прикрыла трубку ладонью и шепотом заговорила с дочкой, на сей раз подбавив в голос настойчивости.
– Сэнди говорит, что вы с Мэри можете помочь ей печь печенье. Пожалуйста, почему бы тебе просто ненадолго к ним не зайти?
У дочки на глаза навернулись крупные слезы.
– Но я не хочу, мама!
– Ладно же, хорошо! – в сердцах рявкнула я.
Убрала ладонь от трубки и сказала:
– Мне жаль, но она сейчас не очень хорошо себя чувствует.
Такой вариант звучал чуть вежливее, чем «Она ни в какую не хочет идти к вам!».
Сэнди была недовольна. Это ясно слышалось в ее резком ответе:
– Что ж, ладно тогда. Пока.
Отключая телефон, я внутренне корчилась, как от пытки. Но почему?
Я опять стала приставать к своей малышке, и голос мой был напряженным и резким:
– Не понимаю, почему ты не могла просто пойти и поиграть с Мэри!
Энджи смотрела на меня своими огромными глазами, удивляясь, почему я принимаю сторону соседей, а не ее. Вдруг что-то во мне сломалось.
– Прости меня, Энджи! Ничего страшного, если ты не хочешь туда идти. Ты не обязана.
С этими словами я поспешила на кухню, и там плотину прорвало. Я знала, что мне самой трудно говорить другим «нет». Во мне живет этот абсурдный страх разочаровать людей. Но только что я взвалила это бремя угождать людям на плечи своего шестилетнего ребенка!
В том же году случился еще один трансформирующий момент. Моя сестра без предупреждения заглянула к нам со своими двумя маленькими детьми и с порога спросила, могу ли я посидеть с ними: ей нужно выйти на работу в вечернюю смену.
Я промямлила:
– Э-э, знаешь, мне вообще-то много чего нужно сегодня сделать…
Она на это ответила, что ее вызвали вместо заболевшей сменщицы, и лишние деньги ей совсем не помешают.
Я чувствовала нарастающий во мне гнев. У меня самой было двое маленьких детей, которых я никому не подбрасывала. Зато с ее детьми сидела регулярно – почти каждый раз вот так же, без предупреждения. И очень от этого устала.
Однако вопреки собственному желанию я вновь промямлила:
– Ну ладно…
Она задержалась у меня еще немного, прежде чем отправиться на работу. Я пыталась быть вежливой, но возмущение придавливало мои плечи, точно толстое тяжелое одеяло.
Сестра наконец спросила:
– Что-нибудь не так?
Я