Когда я вошел в избу, то увидел этого послушника Степана. Поздоровался с ним и, узнав цель его прихода, я тотчас согласился, и вот мы в тот же самый день отправились в монастырь. В монастыре мне понравилось, и я остался в нем. На меня в первый же день какое-то мистическое произвела впечатление самая монашеская одежда, особенно мантия.
Она долгое время во мне вызывала какое-то странное чувство. Вся монастырская обстановка была для меня странной и даже загадочной. Некоторое время я ходил в своей сельской шубенке, а затем надели на меня подрясник. В скором времени дали мне послушание быть церковником. Это послушание состояло в том, чтобы я каждый день вставал за полчаса раньше всех и давал повестку идти в церковь, отпирал церковь, разжигал кадило, зажигал лампады и снова звонил в колокол. Так, говорю я, каждый день. С октября же и до апреля, кроме всего, я должен был отапливать церковь. Мне был только десятый год. Послушание для меня было тяжелое. У меня оттого, что я почти не разувался, ноги начали преть, открылись на подошвах раны. Не знаю, как они у меня зажили! Ноги болели около года. В то же время я сильно простудился; у меня на шее образовался такой большой нарыв, что многие думали, что я от него умру. Находясь под таким тяжелым по моим годам послушанием, я все же исполнял возложенное на меня это дело, и исполнял его безукоризненно. Братия меня любила. Настоятель тоже. Там был еще такой же мальчик, как и я, Федот, с ним-то вот мы и жили в одной келии. Подвижников здесь в мое время не было, но дух подвижнический в этом бедном монастыре все же витал. Старшая братия, что говорить, была вся примерная. Игумен Мелетий умел держать ее и строго, и отечески любовно. В этом монастыре я оценил самое послушание и радостно подчинился этой добродетели. Здесь я первый раз начал вдумываться в жизнь святых подвижников. Чтения житий святых во время обеда и ужина всегда оставляли глубокие следы в моем детском сердце. В этом монастыре на мою душу благотворно влияли только два человека ― это тот же самый послушник Степан и монах Вениамин. Последний впервые познакомил меня с книгой «Достопримечательное сказание отцов». Первый часто в саду около церкви сажал нас с мальчиком Федотом на пень, или на камень, или прямо на землю, сам же он, всегда стоя на ногах, всегда в таких случаях правую руку засовывал под подрясник, закрывающий левую часть груди, и, слегка повернувшись к нам правым боком, устремлял глаза в сторону и нежно и тихо говорил нам в роде нравственной лекции. Говорил он нам о молитве, о послушании, о посте, о частом призывании Имени Божьего, говорил он нам о том, как мы должны всегда знать и помнить, что Бог все видит и все слышит. Такие его частые отеческие речи глубоко запали в мое детское сердце! Однажды я долго находился в церкви, и вот быстро вышел из нее и для небольшой необходимости забежал