Наша боль, наша связь, наш смысл. Мело Нава

смысл своего существования. Картина будто подтверждала тот факт, что я жив. Моя комната была забита ими, забита набросками, я старался учиться как можно быстрее, посвящал этому всё своё время. Я хотел как можно быстрее стать настолько хорошим художником, насколько это было возможно. Но когда я вошёл в комнату и увидел всё это, меня накрыло такое сильное чувство гнева, что я не смог совладать с этим. Я стал рвать всё, что рвётся, ломать всё, что ломается. Мне надо было разрушить эти улики. Улики своего эгоизма. Мне казалось, если не разрушу это, оно разрушит меня. Я успокоился только тогда, когда порвал последний рисунок, висевший на моей стене. Рисунок моей младшей сестры. Она подарила мне его со словами: «В будущем мои картины будут висеть в мировых галереях, но этот рисунок всегда останется твоим любимым». Она была такой смышлёной для своих лет. Я посмеялся в тот день, ведь рисунок выглядел так по-детски, совсем не как у художников. На нём были нарисованы я, моя сестра, папа и мама. Я посмеялся, но в тот же вечер повесил рисунок прямо посередине стены на самом видном месте. Мне было всё равно, засмеют ли меня друзья или кто-либо ещё, ведь это был подарок мне от моей любимой сестры. И вот сейчас я порвал его, абсолютно забыв, как он был мне дорог. Я лёг на кровать и свернулся калачиком, желая спрятаться от всего мира. Сил не было, так что я просто закрыл лицо руками.

      – Простите меня…

      Глава 5. В отличие от меня

      – Парень…эй, малыш.

      – А?

      Я оглянулся. Рядом стояла девушка, одетая совсем не по погоде, к слову, на улице было начало марта. Тёмные прямоугольные брови, будто нарисованные фломастером, наращенные ресницы. Я не сильно разбирался в моде, но почему-то мне казалось, что так выглядело большинство девушек, которые меня окружали.

      – Ты чего извиняешься? – спросила она.

      – Извиняюсь? – переспросил я, будто не понимая, о чём речь. Я давно заметил, что переспрашивать – это такой ловкий способ у человека успеть придумать ответ на странный или смущающий вопрос.

      – Ты только что извинялся, – сказала она и подняла брови.

      – Правда? Ну, бывает же. Просто задумался, – ответил я и посмотрел куда-то в сторону. А куда я шёл? Я снова взглянул на девушку. – Вы что-то хотели?

      – Какой ты вежливый, – она широко улыбнулась. Мне не понравилась её улыбка, потому что мне показалось, что она смеётся надо мной, – сигаретки не найдётся?

      – Я не курю. И вам не советую, вы же будущая мать, – сказал я не без иронии ту фразу, которая, наверное, раздражает каждую девушку. На самом деле, меня не сильно интересовало продолжение рода посторонних людей. И вообще, какая мне разница, что у неё там родится и родится ли вообще?

      – Я ещё слишком молодая, чтобы становиться матерью, – она надула губы.

      – Да? – протянул я, а затем какая-то дурацкая часть меня решила начать игру. – А мне кажется, наоборот. Старовата.

      – Чё ты сказал? – спросила девушка, повысив тональность своего голоса, минимум, на октаву.

      – О, вы ещё и глуховаты, – я демонстративно