На другом берегу реки поднимались дымные столбы. В деревне наверняка нужны работники для сбора урожая, только мало чести воину в таком труде…
По мосту простучала карета, запряжённая парой холёных коней. Такко легко разглядел на дверце герб Оллардов. Интересно, зачем маркграф ездил в деревню?
– Дочку к травнице возил, – подсказал бесцветный голос.
Такко обернулся, мысленно обругав себя: хорош воин, к которому подкрадываются сзади! За спиной стояла пожилая лавочница, у которой они с Вереном пару раз покупали овощи. В руках у неё болтались два деревянных ведра.
– Напугала? Я по этой тропинке шестьдесят лет хожу, ни одной травинки не шелохну… Посторонись-ка, дай воды набрать.
– Отчего не на колодце? – спросил Такко, забирая у неё вёдра. Вода под мостками разбежалась кругами, разбив отражение облаков.
– А зачем мне такой крюк делать? Дом-то – вон он! – указала старушка на беленые стены, видневшиеся сквозь прибрежные заросли. – Этой тропинкой и ходим, мать моя ходила, и бабка, и внучки мои будут ходить.
– Я донесу, – Такко подхватил вёдра. Ему не хотелось снова оставаться одному. Вот ведь как бывает – живёт человек шесть десятков лет на одном месте, топчет одну и ту же тропу, знает здесь каждую былинку, каждое брёвнышко в мосту, каждое яблоко на яблоне. Ни за что не хотел бы Такко себе такой жизни, но неудачи последних дней заставили его остро ощутить своё одиночество. Скоро уважаемые жители Эсхена потянутся из трактира по домам, в деревнях вернутся с полей работники, путники на дорогах разведут костры и повесят котелки. Один Такко останется без ужина и компании, и ещё неизвестно, что хуже.
– …Как родилась, так и болеет, – лавочница снова говорила об Агнет. – Редкий день у их дома лекарская коляска не стояла… Других-то детей не было, а может, помирали враз…
Такко вспомнил портрет в кабинете маркграфа.
– А мать жива? – спросил он.
– Жива, только из замка не выходит. Говорят, умом тронулась. Мы давно её не видали, год шестой, что ли…
В подступающих сумерках была отчётливо видна башня замка, возвышавшаяся над лесом за деревней. Толстые стены и узкие окна-бойницы наверняка видели немало сражений. Последние лет двести в Империи царил мир, и по всей стране строили совсем другие замки и ратуши – полные света и воздуха, с высокими стрельчатыми арками, которые чудом держались на тонких колоннах. Замок Оллардов был из старых, заставших