«Легко и просто. Не слишком ли? – На рассвете, невыспавшийся после трудной ночи, Володарь задумчиво вышагивал по заборолу стены. – Что дальше? Как править будем?»
…Первыми явились в княжеские хоромы хазары. Вместе со знакомцем Халдеем пришли несколько седобородых старцев в длинных полосатых халатах, шапках с полями и причудливых туфлях с загнутыми вверх носками. Один из них, помоложе, назвался старостой общины.
– Моё имя Вениамин. Я происхожу из древнего хазарского рода. Мои предки жили в Итиле102, – заявил он. – Просим же мы вас об одном. Мы оказали вам, сиятельные архонты103, услугу – пригласили вас сюда и открыли ворота крепости. За это позвольте в нынешнее лето освободить нашу общину от дани.
– Хорошо, – сдвинув недовольно брови, ответил ему Игоревич.
– А в дальнейшем прошу вас, доблестные, не посылать к нам своих тиунов. Мы обязуемся каждое лето платить вам пятьдесят гривен104 серебра. Чистого серебра.
– Сто! – оборвал коротким окриком речь хазарина Давид.
Вениамин поцокал языком.
– Сто – много! Семьдесят гривен!
– У нас здесь что – торжище?! – заорал взбешённый Игоревич.
Хазарин попятился назад. Лицо его приняло злобное, полное угрозы выражение. Вытянув длинную шею, выпучив глаза, походил он сейчас на змею. И не заговорил он в ответ, а зашипел, словно змея:
– Не забывайте, кто добыл для вас княжение!
Володарь поспешил вмешаться:
– Пусть будет семьдесят гривен. Этого достаточно.
Хазарин тотчас успокоился и удовлетворённо кивнул. Старцы кланялись князьям в пояс, говорили, что будут верны своим новым правителям и что вся их община будет стоять за них горой.
Когда они наконец вышли из палаты, Давид хмуро обронил:
– Продешевили мы! У хазар ентих серебра не счесть!
– Не стоило их раздражать. У них здесь, в городе, много сторонников. Не забывай, брат, что сотворили с князем Олегом. Не хочется мне повторять чужие ошибки, – возразил ему Володарь.
В тот день побывали у них в тереме и люди от армян, и греки. Все выражали покорность, несли дары. Последними явились богатые русские купцы. Сказали веско:
– Коли не станете торговле мешать, коли брать будете токмо то, что по Правде Русской105 положено и обороните от ворогов в час лихой Тмутаракань и Корчев106 – что ж, сидите у нас.
Давид радовался, потирал руки, подсчитывал будущие барыши, Володаря же не покидали опасения. Слишком всё было просто.
Вечером он посетил главный городской храм – церковь Пресвятой Богородицы. В тесном приделе мерцали свечи. Царила суровая, тягостная, полная скорби тишина. Большой каменный гроб стоял в глубине ниши. Короткая выбитая на камне надпись гласила, что положен здесь почивший в лето 6575