– Недосуг!
…Служанка, старенькая гречанка в полинялом халате, провела князя через галерею с колоннами в узкую камору. Таисия, в том же платье шёлковом, в накидке-мафории на голове, встретила его стоя.
Отпустив служанку, красавица вопросительно воззрилась на него своими глазами цвета маслин.
– Ты пожелал видеть меня? – спросила она по-русски.
Русскую мову в Тмутаракани знали почти все, благо уже более ста лет город сей с прилегающими окрестностями принадлежал Руси. Гречанка же говорила чисто, без акцента, голос у неё был сильный и звонкий.
– Давно хотел, – признался Володарь. – Много слышал о тебе.
– Садись. Будешь сегодня моим гостем.
Таисия хлопнула в ладоши. Перед Володарем возник поднос с фруктами, затем появились вино и восточные сладости.
Женщина сняла мафорий, откинула назад каскад густых каштановых волос, грустно улыбнулась, спросила вдруг:
– Мне говорили, ты – сын архонта Ростислава. Правда ли?
– Правда.
– Я знала… хорошо знала твоего отца. Прости, но ты совсем не похож на него. Вот я и засомневалась.
– Многие говорят так. Те, кто был знаком с моим покойным родителем.
– Он был светловолос и синеглаз, ты темнее. И черты лица…
– Я выдался в мать. Как и мой старший брат, Рюрик. Младший, Василько, – тот, говорят, более схож с нашим отцом.
Женщина умолкла. Уловив во взгляде её беспокойство и озабоченность, Володарь промолвил:
– Не хочу вспоминать, что там у тебя было с отцом. Зла тебе никакого чинить не стану. Просто… пришёл на тебя взглянуть… В самом ли деле ты такая красивая, как о тебе сказывают.
– И что? – Таисия тихо засмеялась. – В самом деле, красива?
– Да. – Володарь чувствовал, что, как будто туманом, обволакивает его разум красота этой жёнки. Было мгновение, когда готов он был упасть к её стопам, готов был сорвать с неё одежды, окунуться в сладостные объятия.
Удержался, одёрнул себя. Что сказать сейчас, не знал. Бурно клокотала внутри его плоть.
– Налью тебе вина, князь. Позволь, я поухаживаю за тобой, – сказала женщина. – Твой отец был тебя постарше, когда знал меня. Его отравили. Когда он умер, я рвала на себе волосы от отчаяния и горя. Но всё это схлынуло… Время излечивает раны… Я была молода – всего восемнадцать лет. В таком возрасте горести проходят быстро.
«Восемнадцать. Выходит, ныне – тридцать один али тридцать два, – прикинул в уме Володарь. – Молода ещё. Хотя много старше меня».
Таисия взяла в руку красное яблоко, стала грызть его. Обнажился красивый ровный ряд белых зубов. Выразительно смотрела опытная, хорошо разбирающаяся в мужчинах красавица на оробевшего молодца.
Всё пыталась увидеть в нём хоть какое-то сходство с отцом, но найти не могла. Ростислав – тот бы уже давно увлёк её на ложе, он был порой несколько груб, порой, наоборот, нежен,