– Потому что вы уезжали из Литтл-Байфилда. Я в любом случае собиралась покинуть его сегодня же, но вы очень благородно предложили мне сэкономить на билете до Лондона. Я перед вами в долгу.
Барон щелкнул языком и пробормотал проклятье по-немецки.
– А я-то думал, что убедил вас. Дитя мое, что я должен сказать, чтобы вы поверили, что вас поджидает ужасная опасность?
– Все это, без сомнения, не может быть так ужасно. Думаю, вы просто очень голодны. Я убедилась, что все кажется более мрачным, когда человек голоден или устал.
Я потянулась к саквояжу и расстегнула ремни.
– У меня есть немного яблок и сыра. К сожалению, хлеба нет, но и этого нам хватит до тех пор, пока не остановимся перекусить.
Я предложила ему яблоко и кусок запотевшего чеддера, барон взял их и повертел в руках.
– Яблоко уже стало мягким, но оно из сада в Литтл- Байфилде и очень сладкое, обещаю, – добавила я.
Барон покачал головой.
– Мне не нужна еда, дорогая.
– А спиртное?
Я стала копаться в сумке в поисках фляжки и торжественно извлекла ее на свет.
– Немного какой-то жидкости, которую я раздобыла в Южной Америке. Прекрасно помогает успокоить нервы.
Он отдал мне еду, а фляжку взял и, сделав большой глоток, сильно закашлялся.
– Приятная вещь, – выдавил он.
Я оценивающе посмотрела на него.
– Рада сообщить, что у вас заметно порозовели щеки. Знаете, вы выглядели очень бледным. У вас проблемы со здоровьем?
– Сердце, – ответил он, возвращая мне фляжку. – Иногда дыхание, мне тяжело делать вдох. Иногда что-то болит в груди. Но я еще не завершил все дела.
– Дела? – я аккуратно уложила фляжку на место и завернула еду в чистое полотенце. – Какого рода дела?
– Позаботиться о вашей безопасности, – мягко ответил он, и именно доброта в его голосе особенно привлекла мое внимание. Я стала всматриваться в него, останавливая взгляд на запоминающихся чертах: аристократические брови, аккуратной формы губы под пышными усами, изящные руки, свободно лежащие на коленях, внимательные глаза, устремленные на меня.
– У вас ее глаза, – пробормотал он наконец. – Глаза вашей матери.
Мое сердце подскочило так сильно, что я чуть не задохнулась. С минуту я была неспособна говорить, а когда смогла, мой обычно низкий и спокойный голос стал вдруг очень высоким и торопливым:
– Вы были знакомы с моей матерью?! Как это удивительно. Признаюсь, я ничего о ней не знаю.
После некоторого колебания он сказал просто:
– Она была самым прекрасным созданием из всех, кого я когда-либо встречал.
Я криво усмехнулась:
– Тогда, значит, я ни капельки на нее не похожа.
Как я и ожидала, барон выразил бурный протест.
– Наверное, нет на свете другой такой хорошенькой женщины, которая бы совершенно этого не замечала, – решительно заявил он. Он взял меня