Разумеется, убийца не стал бы так рисковать: окно выходило на оживленную улицу, где даже сейчас, в три часа ночи, брел какой-то припозднившийся господин. Убийца не стал выбрасывать револьвер в окно. И на месте, рядом с трупом, он оружие не бросил по каким-то причинам. Но и с собой он его унести не мог – всех мужчин полицейские обыскали. А вот саму квартиру обыскивали не очень-то тщательно – что, если он спрятал револьвер где-то в доме, до лучших времен?
Цепляясь за эту мысль, я так же аккуратно вернулась к двери, вышла наружу и начала размышлять, где, будь убийцей, допустим, я, я оставила бы револьвер? О том, что стрелявшей была вообще женщина, которых полицейские обыскивать не решились, я старалась сейчас не думать.
Я заглядывала, освещая путь светильником, во все вазы, стоящие в коридоре, наклонялась, чтобы посмотреть под креслами и столами – пока не пришла к мысли, что все это уже проделали полицейские. Убийца действовал хитрее. Ведь практически сразу после выстрела гости столпились в коридоре, спрятать здесь что-то было бы трудно. Спальные жилые комнаты должны быть заперты, так что едва ли убийца мог подкинуть оружие кому-то. Библиотека… словом, тоже была занята. В танцевальной зале оставались музыканты, которым не полагалось прекращать играть. В столовой могли быть нанятые официанты, которые постоянно подносили блюда. А вот в гостиной…
Я поспешила войти в полутемный зал гостиной – здесь весь вечер сидели только несколько не танцующих заядлых картежников, да и те, скорее всего, вышли в коридор узнать, что за шум. Здесь вполне можно было что-то спрятать, улучив момент. Я обошла со светильником все ящики и серванты, поискала меж диванных подушек, в фарфоровых вазах с цветами, за портьерами. Нашла дамский чулок и запонку, давно потерянную Полесовым, но… нашла все-таки и револьвер.
Его положили под крышку фортепиано в гостиной, на узкую полочку подле струн. Очень маленький – поместился бы и на моей ладони – с коротким стволом и рукояткой, похожей на клюв попугая. Я очень жалела сейчас, что совсем не разбираюсь в оружии: ничего не смыслила в марках и даже взять его в руки робела. Но все же пересилила себя, дотянулась и вынула из фортепиано. Тщательно осмотрела, запоминая каждую деталь, чтобы позже суметь описать эту модель и узнать хотя бы название. И изо всех сил пыталась запомнить пять цифр, оттесненных у рукоятки – наверняка каждый номер у револьверов уникальный, и с помощью него можно вычислить хотя бы, где оружие было произведено и в каком году. А может даже узнать, кому оно было выдано. Едва ли убийца пользовался табельным оружием, учитывая, что купить любой револьвер совершенно нетрудно, но – вдруг?
Запомнив номер,